Очередной курсант. Молодой. Подходит, наводит на меня винтовку и совершенно спокойно спускает курок. Пуля тормозится щитом скафандра, и тут вступаю я. Дробовик «кашляет» дуплетом, сдирая чужой щит, глухо щёлкает пистолет, посылая во врага патрон за патроном. С трудом удерживаемый ствол уводит вверх, отсечка, и я едва не теряю сознание от боли. Кровавая пелена снова застилает глаза. Тело противника оседает на пол, его винтовка падает с противным лязгом. Пытаюсь до неё дотянуться, но пальцы хватают пустоту. Бронированный сапог отталкивает винтовку, наступает мне на руку, больно, сволочь, и стреляет в меня. Розой. Боевой. «В упор». В плечо. Чёрт с ней, с рукой, вот это настоящая боль. И даже не крикнуть, не застонать, да что там — даже не вздохнуть. Нейросеть вопит, но мне всё равно. Хуже уже не будет. Меня бесцеремонно обыскивают, сначала снаружи (рюкзачок и карманы), а потом, сняв нагрудную бронепластину и расстегнув скафандр, — внутри, что даёт мне время прийти в себя и с большим трудом удаётся протолкнуть в себя немножко воздуха. Так, теперь выдохнуть. Потихонечку. Не надо терять сознание. Не надо!!! Ещё вдох, уже легче. Выдох, и тут я наконец-то замечаю очень хорошую новость.
Полный доступ получен.
Паучок, иди к мамочке.
Топ-топ. Топ-топ.
Саларианец заканчивает обыск и связывает меня, «забыв» застегнуть скафандр.
Топ-топ.
Нога к ноге.
Топ-топ.
Рука к руке.
Топ-топ.
Заводит руки и ноги назад, заставляя меня сильно прогнуться в спине и связывает руки с ногами. Ступни к локтям, кисти к коленям — получается этакое колечко. Вывернутые вверх и назад руки ноют от непривычной позы. Застёжка скафандра максимально расстёгнута, открывая меня до самого пояса и заставляя мою грудь торчать наружу.
Топ-топ.
Встряхивает меня. Затыкает мне рот какой-то тряпкой. Неприятно.
Топ-топ.
Пытается поднять и роняет.
Топ-топ.
Тащит меня куда-то.
Топ-топ.
Бросает на пол.
Топ-топ.
Что-то говорит, но я не воспринимаю, не отвлекаясь от управления. Я уже вижу себя и его. Поближе бы подобраться.
Топ-топ.
А, он не мне говорит. Кому-то другому. Обращается к роботу и машет ему рукой. Я подвожу робота ближе. Ну? Он снова говорит, но теперь я понимаю — предлагает зацепить меня роботом и куда-то утащить. Подхожу ближе, примериваюсь к своей тушке, и пытаюсь поднять. Саларианец отвлекается — подошёл ещё один курсант. Резко доворачиваю робота и всаживаю в саларианца очередь. И во второго. Такое удивление на лице ближайшего. Обманули, понимаешь. Робота в режим охраны, а ты иди сюда, моя вкусняшечка.
Всё не просто отвратительно, а совершенно конкретная задница. Да блин, это уже не задница, а какая-то тёмная и загаженная пещера. Глубооокая. Вот чтоб я ещё раз подписалась на миссию, если пятая точка так и шепчет «будут проблемы»…
Скривившись от боли в пострадавшем и затёкшем от крайне неудобной позы теле я принялась разрывать верёвки слабо отзывающейся биотикой. К боли я уже привыкла и старалась игнорировать эти раздражающие вспышки.
Итак, начну с проблем. «Инструкторов» много. Парочку, действительно, убили, но далеко не всех. «Инструкторов» — потому, что какие они на хрен инструкторы, тупо старшекурсники. «Морлон» же был выпускником. Загримированным. Настоящие инструкторы прилетят потом, хотя я уже ни в чем не могу быть уверена.
Курсантов тоже много. И убили много, а осталось ещё больше. Гибель курсантов и «инструкторов» ничего не значит. Небольшая пауза и за нами выдвинется следующий отряд. Есть и более плохие новости — пока я прятала корабль, лягушки вырезали весь высадившийся отряд. Лифты развели челноки в разные доки и там их «горячо встретили». Спасать уже некого. «Инструктор» лично пристрелил нескольких наших и видел много трупов. Мародёрка была. Захваченное снаряжение. Стоп. Это что за фигня?!!!
Это же бомба!!! Та самая, которую мы должны были взорвать перед уходом. В ней ещё не хватало какой-то важной детальки. Чет сказал, что так делают, чтобы никто не включил таймер раньше времени и эту детальку должны выдать потом. «Вот так она выглядит, достал как-то по случаю. Вставляешь сюда, вот так, теперь закрываешь крышку — эта лампочка гаснет, эта загорается, бомба готова. Включаешь таймер, вот так, чтобы было время отлететь подальше, горят лампы „готовность“ и „таймер“. Через четыре часа будет большой бум. Если что, то отключается бомба в обратной последовательности, вот так.» Шикка тогда сказал, что четырёх часов может быть мало, бомбу надо хорошенько спрятать и поставить таймер на сутки. А теперь я вижу в воспоминаниях этого «инструктора», как он осматривает трофеи и спокойно проходит мимо активированной, АКТИВИРОВАННОЙ, МАТЬ ЕЁ!!! бомбы. Воспоминание фрагментировано и смазано, но пару горящих ламп ни с чем не спутаешь.