В пылу задора Йаа-Йимпе вскочил на стол и принялся отплясывать чечетку. На шее у него на кожаном ремешке висел Персиплекс.
Внезапно старик заметил Риальто и спрыгнул на землю.
— Рад видеть, что тебе полегчало, — учтиво заметил тот.
— И вправду! Видишь льдомолнию? Можешь отсчитать мне двадцать золотых зикко.
Риальто протянул руку.
— Непременно, только позволь мне сначала осмотреть призму!
Откуда-то сбоку выскочил Аш-Монкур.
— Минуточку! Будет лучше, если я возьму этот предмет на хранение! Вот, сударь! Ваши двадцать золотых зикко!
Аш-Монкур метнул монеты в подставленную Йаа-Йимпе ладонь, схватил Персиплекс и торопливо отошел в сторону.
Риальто судорожно бросился вперед.
— Не подходи, Риальто! Я должен определить подлинность этого предмета! — Аш-Монкур поднял призму и взглянул на нее на свет. — Так я и думал: бесстыдная ложь! Риальто, нас ввели в заблуждение!
Аш-Монкур швырнул призму на землю и направил на нее палец; кристалл разлетелся на тысячу сгустков голубого огня и исчез.
Риальто ошеломленно уставился на подпалину на земле.
— Поищи где-нибудь в другом месте, Риальто, если тебе так хочется, — добродушным тоном посоветовал Аш-Монкур, — ты делаешь поистине полезное дело! Если найдешь еще одну грубую подделку или просто заподозришь, что дело нечисто, зови меня на подмогу. Всего наилучшего.
С этими словами Аш-Монкур исчез столь же неожиданно, как и появился, оставив Йаа-Йимпе и его гостей стоять с разинутыми ртами. Риальто медленно вернулся к котловану. Ошерл стоял перед своей хижиной и задумчиво смотрел на небо. Шалуке Пловчиха сидела, поджав ноги, перед шатром и ела виноград. У ямы появился запыхавшийся Ум-Фоад.
— Риальто, что значат эти слухи?
— У меня нет времени на слухи, — отрезал Риальто. — Но ты можешь остановить раскопки.
— Так скоро? А как же фонарь Короля-Облака?
— Я склоняюсь к мысли, что это миф. Мне нужно вернуться и еще раз свериться с моими справочниками.
— В таком случае я требую полной уплаты всего, что мне причитается.
— Разумеется. Ты принес счет?
— Я не стал выписывать официальный документ. Однако причитающаяся мне сумма составляет пятьдесят два золотых зикко.
— Это натуральный грабеж! — возмутился Риальто. — Ты нигде не ошибся?
— Я включил в сумму использование моей землей и любование ею, как днем, так и ночью, стоимость рабочей силы, стоимость восстановления первоначального вида территории и зеленых насаждений; оплату моих собственных услуг в качестве надзирающего лица и консультанта, небольшой гонорар деревенским чиновникам, налоги и…
Риальто поднял руку.
— Ты уже наговорил мне больше, чем я хочу слышать. Я же, со своей стороны, хотел бы получить в качестве сувенира детскую плошку.
Усы Ум-Фоада снова встопорщились.
— Ты шутишь? Это старинная вещь, которую я оцениваю по меньшей мере в десять зикко!
— Как скажешь.
Ум-Фоад отыскал плошку и вручил ее Риальто.
— А теперь давай сюда мои денежки, да смотри, не обсчитайся.
Риальто передел ему кошель. Ум-Фоад пересчитал содержимое и остался доволен. Он поднялся на ноги.
— Я рассчитываю, что ты освободишь территорию.
— В самом ближайшем времени.
— С полуночи я вновь начну брать с тебя плату.
Ум-Фоад решительно распрощался с чужеземцами, затем подошел к яме, позвал работников, и вся компания отправилась в деревню.
Розово-красное солнце клонилось к западу. С прекращением раскопок вокруг воцарилось зловещее безмолвие. Риальто в задумчивости стоял на краю ямы. Шалуке Пловчиха нежилась на ковре перед шатром. Ошерл стоял на пороге хижины, с рассеянным видом глядя куда-то вдаль.
Риальто глубоко вздохнул и обратился к Ошерлу:
— Ну что, я жду, что ты скажешь.
Взгляд сандестина стал расплывчатым.
— Ах да… Рад слышать, что Йаа-Йимпе снова в добром здравии.
— И только? Что-то ты слишком спокоен. А про Персиплекс ты ничего не хочешь мне сказать?
Ошерл почесал щеку.
— Ты что, не сумел договориться с Йаа-Йимпе?
— А зачем мне было с ним договариваться, если он нашел фальшивый Персиплекс?
— В самом деле? Разве Риальто под силу определить это с одного взгляда?
Риальто сокрушенно покачал головой.
— Ты, мой дорогой, сам расписался в том, что это подделка, когда позволил найти его в том же слое, в котором была детская плошка.
— Неправда! Ты сам видел, плошку нашли в более глубоком слое.