Риалто нахмурился и уставился в копию Монстрамента.
— Я не вижу здесь такой статьи. Не мог бы ты указать параграф, который цитируешь?
Эйч-Монкур сделал стремительный шаг назад.
— Если бы я указал его, то также оказался бы повинен в преступлении. Вполне возможно, что параграф пострадал от повреждений.
— Очень странно…— протянул Риалто. Заговорил Херард:
— Риалто, твои обвинения сводятся к нулю новым преступлением , а значит, можно поставить на этом точку, .не так ли, Айделфонс?
— Не так быстро. Мы теперь имеем дело с куда более серьёзным проступком. Ввиду замечания Эйч-Монкура я предлагаю отправить специальную комиссию к Священной Реликвии. Она будет состоять, ну, скажем, из меня, Эшмаила, Барбаникоса и Эйч-Монкура, Комиссия тщательно ознакомится с содержанием Монстрамента безотносительно нашего разбирательства, — заметил Айделфонс.
— Я также последую туда. Даже если замечание Эйч-Монкура правомерно, в чем я сомневаюсь, я все-таки не цитировал из повреждённой копии, а значит, невиновен, — заявил Риалто.
— Как же так? Ты вот только недавно изучал свой поддельный документ и пытался оспорить моё заявление! Преступление имело место, и тебя вычеркнут из списков до того, как ты успеешь предъявить свои требования о возмещении ущерба. Воз-вращайся прямо сейчас в Фалу! Мы припишем твоё поведение временному затемнению рассудка, — предложил Эйч-Монкур.
Айделфонс медленно произнёс:
— Твой совет не пригодится Риалто. Я как Наставник приказываю всем присутствующим немедленно отправиться к Священной Реликвии, чтобы проконсультироваться с Монстраментом. Мы пойдём туда лишь с целью получения информации и не станем беспокоить Вершителя. Вперёд! Все к Священной Реликвии! Поедем на моей вертушке.
Волшебная вертушка Айделфонса полетела на юг в сторону низких зелёных холмов на южных окраинах Асколэса. Некоторые маги разместились на верхнем этаже, намереваясь воспользоваться прогулкой и подумать о своём. Другие выбрали нижний этаж, откуда можно было наслаждаться пейзажем. Большинство же предпочло всему комфорт и мягкие подушки салона.
Близился вечер. Садящееся солнце окрашивало ландшафт в черно-красные тона. Впереди неясно вырисовывалась Священная Реликвия — холмик немногим выше соседних.
Вертушка опустилась на вершину холма, пустынную и каменистую из-за постоянно дующего здесь западного ветра. Выбираясь на землю, маги проходили через овальную террасу к шестиугольному строению, покрытому черепицей из голубого золота.
Риалто уже бывал здесь однажды из чистого любопытства. Западный ветер трепал полы его накидки. Приблизившись к храму, маг постоял некоторое время на пороге, а затем вошёл внутрь. В вестибюле царил полумрак, и около минуты глаза привыкали к темноте. Затем Риалто решительно двинулся к центральной комнате.
Специальный пьедестал поддерживал Яйцо: сфероид трех футов в поперечнике. Оконце на одном его конце позволяло видеть Персиплекс, голубую призму высотой в четыре дюйма, изнутри покрытую выгравированным текстом Монстрамента. Через окошко Персиплекс отражал разборчивую картинку текста на вертикально установленную доломитовую пластину. Магическая защита предохраняла Персиплекс от падения даже во время землетрясения или любого другого несчастного случая. Едва сдвинувшись с изначальной позиции, Персиплекс немедленно принимал прежнюю позицию, дабы не вывести на пластину неверную картинку и не ввести в заблуждение того, кто пришёл посоветоваться с Монстраментом.
Таков он был раньше, таков он был теперь.
Айделфонс возглавлял процессию. С одной стороны шёл Эйч-Монкур, сдержанный и молчаливый, с другой — Хуртианкц, эмоционально жестикулировавший. Вслед за ними кучно шли остальные, оставив Риалто плестись в хвосте.
Маги вошли в вестибюль, затем направились в центральную комнату. До Риалто, идущего последним, вдруг донёсся изумлённый и испуганный вскрик Эйч-Монкура, а затем и недоуменные возгласы остальных магов. Пробравшись ближе, Риалто увидел, что в комнате ничего не изменилось со времён его последнего визита: пьедестал поддерживал Яйцо, Персиплекс отливал яркой голубизной, а текст Монстрамента отражался на доломитовой пластине. Тем не менее кое-что было не так: текст документа на пластине был изображён.в зеркальном отражении.
Риалто ощутил лёгкий укол где-то под ложечкой, и почти в тот же миг услышал голос Айделфонса:
— Что за наглое нарушение приличий! Кто посмел наложить на нас заклятье Остановки времени?!
— Это возмутительно! Кто бы это ни был, пусть он выйдет и объяснит своё поведение! — вскричал Эйч-Монкур.
Никто не отозвался на его вызов, но Мун Философ воскликнул:
— Монстрамент! Разве он не был показан нам в зеркальном отражении? А теперь он в полном порядке!
— Странно! Очень странно! — пробормотал Айделфонс. Эйч-Монкур мрачным взором обвёл всех собравшихся.
— Подобные подлые трюки просто оскорбительны! Они унижают достоинство каждого из нас! Я лично намерен разобраться во всем происходящем, но позднее, поскольку сейчас мы собрались здесь по делу Риалто. Давайте обратимся к Монстраменту.
Риалто ледяным тоном произнёс:
— А почему ты игнорируешь столь вопиющее нарушение приличий? Ведь Монстрамент только что отражался задом на-перед.
Эйч-Монкур недоуменно обратил свой взор к доломитовой пластине.
— По-моему, он стоит прочнее прочного! Похоже, у тебя был обман зрения. Такое бывает, когда глаза ещё не привыкли к темноте. Что ж, с огромным сожалением я вынужден теперь обратиться к отрывку в Секции 3, Параграфа Д, который гласит…
— Минуточку. Я тоже видел обратное отражение Монстрамен-та. Что же это было в действительности? — спросил Айделфонс.
Эйч-Монкур криво усмехнулся.
— Ну, всякое бывает. Возможно, ты просто объелся маринованных слив за обедом или выпил слишком много своего замечательного эля! Ха! Расстройством желудка страдают многие! Так мы продолжим разбирательство?
— Ни в коем случае! Мы отправимся в Бумергарф для дальнейшего расследования всех деталей, ибо дело все больше усложняется, —отрывистым голосом заявил Айделфонс.
Продолжая обсуждать странное положение Монстрамента, маги покинули храм. Риалто, задержавшийся осмотреть Яйцо, отвёл Наставника в сторону и произнёс:
— Может, тебя заинтересует тот факт, что там не подлинный Персиплекс? В храме лежит подделка.
— Что! Этого не может быть! — вскричал Айделфонс.
— Взгляни сам. Призма слишком мала для гнёзда. Грубо сработано. А самое главное то, что настоящий Персиплекс не мог бы показывать текст в зеркальном отражении. Смотри! Я раскачаю Яйцо и сдвину призму с места. Подлинный Персиплекс немедленно примет прежнее положение.
Риалто так качнул Яйцо, что Персиплекс упал на бок и остался лежать.
Айделфонс недоуменно изучал Яйцо.
— Вершитель! Говори! Айделфонс Наставник приказывает тебе!
Не послышалось никакого ответа. Снова Айделфонс воззвал:
— Вершитель! Сарсем! Приказываю тебе — говори! Снова тишина.
Наставник отвернулся.
— Возвращаемся в Бумергарф. Тут все слишком запутанно. Дело перестаёт быть тривиальным.
— Оно и не было таковым, — вставил Риалто.
— Не имеет значения. Оно приобрело совершенно иное значение. Скорее в Бумергарф!
Глава шестая
Собравшись в Большом Зале, маги открыли коллоквиум. Поначалу Айделфонс, никого не перебивая, выслушивал мнения собравшихся. Взгляд его бледно-голубых глаз скользил по лицам коллег по ассоциации, а пальцы Наставника нервно теребили седую бороду.
Страсти накалялись. Больше всех бушевал Туман Зачарованной Воды: маленький сгусток плоти, покрытый зеленой кожей, с пожелтевшей ивовой листвой вместо волос. Он уже перестал контролировать свои движения, перебегал из одного угла комнаты в другой, выкрикивая бессвязные фразы.