— Обратите внимания на кучку камней — это древний тракт. Похожие нагромождения валунов появлялись через каждые три мили и отмечали линию экватора.
Возле руин очередного города Вермулиан, осматривавший окрестности, заставил дворец снизиться и приземлиться, чтобы можно было выйти и внимательно исследовать развалины.
Маги разошлись в разных направлениях, чтобы охватить сразу большую площадь. Гилгэд направился к заброшенной площади, Пэргастин и Зилифант к городскому амфитеатру, Хуртианкц — в странное сооружение из плит песчаника. Айделфонс, Риалто, Мун Философ и Херард Вестник просто шли и глазели по сторонам и вдруг услышали заунывное пение.
— Странно! Это, похоже, голос Хуртианкца, достойнейшего из людей! — воскликнул Херард.
Маги вошли в расщелину среди руин, приведшую их в просторную комнату, защищённую от проникновения песка каменными плитами. Свет проникал внутрь сквозь многочленные трещины в стенах. По центру комнаты были выложены шесть длинных плит. В дальнем конце сидел Хуртианкц, безмятежно наблюдая за входящими. На плите перед ним стоял шар из темно-коричневого стекла или полированного камня. На полке позади него располагались другие геометрические тела из тех же материалов.
— Кажется, Хуртианкц наткнулся на развалины древней таверны, — произнёс Айделфонс.
— Хуртианкц! Мы услышали твоё пение и пришли узнать, что случилось. Ты нашёл что-нибудь? — спросил Риалто.
Хуртианкц закашлялся и упал на пол.
— Хуртианкц! Ты меня слышишь? Или ты выпил слишком много древнего эликсира, чтобы произнести хоть слово? — крикнул Риалто.
Хуртианкц ответил громко и чётко:
— С одной стороны, я выпил слишком много, с другой — недостаточно.
Мун Философ поднял один из коричневых шаров, оказавшихся бутылками, вынул пробку и понюхал.
— Что-то вяжущее, терпкое, растительное, — маг попробовал жидкость. — Довольно освежающий напиток.
Айделфонс и Херард Вестник взяли по бутылке с полки и вынули пробки. Риалто присоединился к дегустаторам.
Айделфонс, когда выпил достаточно, стал чересчур болтлив и испытывал непреодолимое желание порассуждать о судьбе погибшего города.
— Как опытный палеонтолог по виду одной-единственной косточки способен восстановить весь скелет, так и хороший учёный может по одному артефакту судить об особенностях вымершей расы. Пробуя этот ликёр, рассматривая бутыль, я спрашиваю себя, каковы же были люди, изготовившие и пившие подобный напиток?
Хуртианкц, хорошенько выпив, стал резким и угрюмым. Выслушав Айделфонса, он заявил бескомпромиссным тоном:
— Не вижу особой важности в определении особенностей местных жителей.
Но Айделфонса не так-то просто было сбить с толку.
— Тут я расхожусь с прагматиком Хуртианкцом. Я склонён пойти дальше, и обязательно сделаю это благодаря стимулирующему действию старинного ликёра. Я предположу, что настоящий учёный, определив структуру одного-единственного атома, способен будет восстановить строение и историю целой Вселенной! — произнёс Наставник.
— Ба-а! Пользуясь твоей же логикой, скажу, что понимающему человеку достаточно услышать одно твоё слово, чтобы понять, что и остальные ничего не значат, — ответил Хуртианкц.
Айделфонс, поглощённый своей теорией, не обратил внимания на грубость. Херард осторожно заметил, что по его мнению, необходимо исследовать объект не одного, а, по крайней мере, двух, а лучше трех, классов, чтобы дать точное определение чему бы то ни было.
— Здесь я обращаюсь к математике, где прямую определяют двумя точками.
— Охотно готов предоставить учёному три атома, хотя считаю, что и двух уже чересчур много, — произнёс Айделфонс.
Риалто, поднимаясь с плиты, решил заглянуть в затянутое паутиной отверстие в стене и обнаружил там коридор с широкими ступенями, ведущими вниз. Обзаведясь светильником, маг начал спускаться по ступеням. Пришлось сделать один поворот, затем второй, и наконец взору Риалто открылась большая комната, пол которой состоял из выбитых в форме прямоугольников камней. Стены комнаты содержали множество ниш, каждая шести футов в длину, двух в высоту и трех в глубину. Заглянув в одну из ниш, Риалто обнаружил скелет непонятного существа, настолько хрупкий, что от одного взгляда мага он рассыпался в пыль.
Риалто задумчиво потёр подбородок. Заглянув во вторую нишу, он увидел похожий скелет. Отойдя назад, маг некоторое время размышлял, потом вернулся к ступеням, куда доносился голос Айделфонса:
— …в той же форме вопроса: почему Вселенная кончается именно здесь, а не милей позже? Из всех вопросов «почему?» — самый настойчивый. Он возникает чаще всего, и редко ответ полностью удовлетворяет спрашивающего, — Айделфонс остановился, чтобы немного передохнуть, и Риалто получил возможность сообщить магам о своей находке.
— Похоже, мы попали в древний храм. В стенах выдолблены ниши, и каждая из них содержит по скелету, — заявил маг.
— Точно! Наверняка ты прав! — пробормотал Хуртианкц и сделал ещё один хороший глоток ликёра.
— Мы ошиблись, приняв это место за таверну. Жидкость в бутылках — не просто спиртное. Думаю, там бальзамирующий настой.
Айделфонса оказалось не так-то просто отвлечь от его теории.
— А сейчас я предлагаю обсудить ещё одну истину. Что такое сущность? Тут вы можете обратиться к основной аксиоме магии. Какой маг спросит «почему?»? Он скорее спросит «как?» «Почему?» выставляет его в смешном положении. Каждый ответ на такой вопрос влечёт за собой следующий, и ещё. Выглядит это примерно таким образом:
Вопрос: Почему Риалто носит чёрную шляпу с золотыми кисточками и малиновым пером?
Ответ: Потому что так он кажется себе привлекательнее.
Вопрос: А зачем ему казаться привлекательным?
Ответ: Потому что он хочет вызывать восхищение и зависть коллег.
Вопрос: А зачем ему вызывать их восхищение?
Ответ: Потому что, будучи человеком, он является социальным существом.
Вопрос: А почему человек — существо социальное?
Вот так каждый новый ответ порождает все новые и новые вопросы, доходя до бесконечности. В то время как…
Хуртианкц в нетерпении вскочил на ноги. Подняв высоко над головой бутыль с ликёром, маг бросил её на землю, разбив на множество осколков.
— Твоя пустая болтовня просто невыносима! Она выходит за всякие рамки приличий! — вскричал маг.
— Хорошая точка зрения. Что ты ответишь на это, Айделфонс? — поинтересовался Херард.
— Я склоняюсь к тому, чтобы обвинить Хуртианкца в тупости. Однако сейчас он симулирует глупость, дабы избежать моего гнева, — ответил Айделфонс.
— Полная чепуха! Я ничего не симулирую! — взревел Хуртианкц.
Айделфонс пожал плечами.
— Несмотря на многочисленные недостатки как полемиста и мага, Хуртианкц, по крайней мере, откровенен.
Хуртианкц сдержал ярость и сказал:
— Кто может соперничать с твоей болтливостью? Как маг, я намного превосхожу твои способности вытворять нелепые фокусы. Так же, как Риалто Великолепный затмевает твой образ дряхлого старца.
Настала очередь Айделфонса разъяриться.
— Пари! — маг вскинул вверх руку, и массивные каменные блоки, из которых состояли стены помещения, разлетелись в стороны. Теперь маги стояли на залитой солнечным светом площадке. — Ну и как?
— Тривиально, — ответил Хуртианкц. — Посмотри-ка сюда! — он вытянул перед собой руки, и из растопыренных пальцев пошли разноцветные струйки дыма.
— Ты уподобляешься площадному шарлатану! — заявил Наставник. — Смотри и учись! Я произношу слово «крыша», — слово, сорвавшись с губ мага, некоторое время в виде символа колебалось в воздухе. Затем символ медленно поплыл к крыше одного из сохранившихся строений, завис над ней и исчез. Крыша вдруг засветилась ярким оранжевым светом, и от неё отделилась тысяча символов, которые начали подниматься вверх. Наконец их уже невозможно стало различать, как вдруг из-за облаков раздался голос Айделфонса, подобный грому: