В. КОСТЕЛЬМАН
РИБУФ ХАБИ
четвертая книга стиховъ
НАДЫМ
Шерстяные перчатки завода
Воскресенье. Сопенье гудка.
Из окна наблюденье кого-то
На коньках в середине катка.
Виновато сующие Приму,
Шамсутдинов и я в небеса.
Гастроном девятнадцать старинный,
И старинная в нём колбаса,
И олени у кинотеатра,
И по горке полёт ледяной,
И орешка кедровые ядра
И щенка подбиранье домой —
Всё, чему ни конца ни начала,
Всё, во что не поверить никак
До того не по нотам звучало
И росло до того впопыхах,
Что ни я, ни мой друг Шамсутдинов
Не упомним когда и зачем
Наше стало неисповедимо,
Как пути, так и всё вообще.
28–29.12.08 Париж
«Никто сегодня в небо не глядел…»
Никто сегодня в небо не глядел —
И от того оливковость отлива.
Никто не смел притронуться к воде.
Всё берегу исправно и ревниво.
Всем наслаждаюсь. Истинностью трав,
Ничьих ещё не испытавших взоров,
И цветом каждым, выплеснуться нрав
Ещё не смяло зрение в котором.
Той первородной запаха блесной,
Ещё не взятой щупальцами нюха,
Той бесконечно длящейся весной,
Не сбитой с толку тополиным пухом.
Я слышу звук не впитанным ещё
Ничьею речью в сыворотку пульса,
Сегодня всё действительно ничьё —
Ни ум, ни слух, ни взгляд не прикоснулся.
9.01.10
PONT DE L'ALMA
Настроен ветер так, чтоб я услышал,
Как слово «терпкий» движется по крышам,
Как произносят кукольное «рыщем»
Огни на чёрных корточках своих,
И на мосту непройденном Де л'Альма
В значенья «круг» наряде карнавальном
Лежит пятно, и кажется овальным,
Но приглядишься — круглого двойник.
Настроен ветер так, чтоб мы не спали,
Чтоб о испанке думать и Ростане,
Как им бродилось этими мостами,
Но разминуться, жаль, не довелось.
Как, мелочь конок выпросив, подмостки
Мощёных улиц жались по-сиротски
К повозке рек, как сено на повозке —
По наши дни нетронутое шось.
Ни словом «тлен» не тронуто, ни тленом
Настроен ветер необыкновенным
Наверно, — образом, а может — Гуимпленом,
А, может быть, — всё тем же Сирано.
И мост Де л'Альма видя отраженье
Своё, стоит над ним настороже и
Вот-вот готов за головокруженьем
Пуститься вплавь, как некто за руном.
Пуститься, как с готическим пейзажем
Романский — в спор, и кажется лебяжьим
Теплом набиты наволочки башен,
В обмен на право оторопь хранить.
И то, как наша оторопь зеркальна,
Как слово «мост» всё дальше от Де л'Альма
И как настроен ветер, — о, не дай нам
Ни сил, ни мыслей, Боже, изменить.
3.10.10
«Отныне столько счастья в пауках…»
Отныне столько счастья в пауках,
В крылатых мордочках такой избыток солнца,
И носишь все, что можешь на руках
На сердце пьяном — все, что остается.
Вдыхаешь с жадностью подземный переход,
Большие с листьев смахиваешь капли,
Оеф кокот на завтрак. О, когда б не
Проснулся: завтрак и оеф кокот.
Доверься вкусу мела. С этих пор
Он полноправный обморок дощечек,
Сиди и гладь асфальт и сфетофор,
Жди указаний счастия дальнейших.
Отныне столько новых прихожан
У жизни: гам и шум, и беспорядок,
И видит нас, наверное, душа
В летательных отсюда аппаратах.
25.04.10 Париж
СТРОЙКА
Тем будет стройка, что, запутав рёбра,
Стоит. Стоит. Предложен ими лязгу,
Я — нет, не сплю, ворочаюсь, разобран
На детский шмыг из осени в коляску,
На блох у сна несметную чесучесть,
На слова вкус. И слово это — участь.
Я — нет, не в прядь разбросанной соломой —
Подуший тыл воитель обративший
В немое «о». Тем быть автосалону,
Кафе «Арома», офису — чуть выше,
И стройкой — раньше. Я сегодня — тем как
Оттенок шмыг — и нет его, оттенка.
И даже вширь, как розги, будто мокнут,
Ворочался, лежал. Предлог — отхлещешь.
И даже в мякоть: стёкла, стёкла, стёкла,
И даже в твердь — покрепче твердью мечешь,
Но верь мне: прочь начертанное, — тронь-ка.
На слово верь. Пусть это слово — стройка.
Пусть клином — клин, автосалоном — лошадь,
Лицом — зеркал, безглазые в т. ч., —
Предназначенья здание полощет,
Пусть — котлован, но — здание в душе,
Пусть из бытовок запахи капусты
Восходят к небу. В небе — так же пусто.