Я только хотела попросить ее помочь мне идти, как прогремел новый выстрел. Она вырвала руку и бросилась в противоположную сторону.
За стену было не уцепиться, я привалилась к ней и поплелась по коридору. Навстречу бежали рибуты, спасаясь от пальбы. Очередные выстрелы прозвучали, когда я распахнула дверь на лестницу. Благодаря перилам мне удалось двигаться быстрее, и я заспешила вниз.
– Эй! – Я поймала за руку Хьюго, который взбегал наверх. – Где она?
– Шла в столовую, – ответил он и сдвинул брови, осматривая меня. – Что с тобой?
Почувствовав, что одна коленная чашечка со щелчком встала на место, я ринулась дальше, подволакивая вторую ногу.
– Куда ты? – крикнул Хьюго мне вслед. – Она убивает охранников, ты пулю поймаешь!
Его предупреждающие вопли заглохли, когда я вбежала в дверь седьмого этажа. В ушах загремели выстрелы, и я затравленно огляделась по сторонам.
На полу лежали два мертвых охранника. На пороге столовой маячила Эвер, на голове ее был шлем. В нее попало несколько пуль, и белая рубашка была вся в крови.
Из-за угла выскочил охранник, и Эвер резко развернулась к нему с оружием наготове. Он не успел опомниться, как она выпустила очередь ему в грудь. Лицо ее застыло, губы плотно сжались, глаза беспрерывно сканировали местность, выискивая новую опасность.
Но она все равно оставалась собой.
Взявшись за дверь столовой, она расстегнула шлем, и тот свалился на пол. Что она творит? Ее же убьют, как только перешагнет через порог!
Мои ноги зажили, я побежала. Она уже открывала дверь, и я попыталась выкрикнуть ее имя. Голос не слушался.
– Рен!
Кто-то дернул меня за руку, я повернулась и увидела встревоженное лицо Каллума. Вырвавшись, я бросилась вслед за Эвер, которая входила в столовую.
– Стой, Рен! – Каллум устремился за мной.
Я влетела в дверь и увидела, как Эвер взобралась на стол. Отшвырнув оружие, она подавала знаки офицерам, сидящим в маленькой клетушке под потолком. Вся ее поза словно кричала: чего вы тянете?
Я подскочила, потянулась за ее рукой:
– Эвер, пре…
Мой голос потонул в грохоте выстрелов.
В лицо брызнула кровь.
Голова Эвер мотнулась назад.
А потом я очутилась на полу, и кто-то крепко обхватил меня, прикрывая всем телом. По-моему, он что-то говорил, но слух отказал мне, и я не понимала слов. Запах был знакомый.
Каллум.
– Очистить зал!
Тусклый человеческий голос из интеркома разогнал пелену и заставил меня вздрогнуть.
Каллум разжал руки, но я не смогла двинуться с места.
«Очистить зал».
Нужно было идти.
Но я не могла. Не могла даже пошевелиться.
Каллум подхватил меня под мышки и поставил на ноги. К лицу прижалась ткань, я открыла глаза и увидела, что он стирал своей футболкой кровь Эвер.
– Шагай, – сказал он.
Я моргнула и попыталась поставить ногу вперед другой. Споткнулась.
Каллум обхватил меня за талию, притянул к себе и потащил в коридор.
Он завел меня в мужской туалет и подтолкнул к раковине, медленно отпуская. Я прислонилась к холодной кафельной стене и прикрыла веки, держась за край раковины.
Ощутив что-то теплое и влажное на лице, я открыла глаза и обнаружила, что он умывает меня губкой.
– Ты носишь майку?
Странный вопрос, я не поняла. Дотронувшись до рубашки, я отняла руку, и та оказалась мокрой, красной. Я резко втянула воздух.
Каллум задрал мне рубашку сзади, чтобы проверить, так как я не ответила. Я носила майку. Всегда.
Он стянул с меня черную рубашку, отбросил и принялся мыть мои окровавленные пальцы, пока не отмыл дочиста. Потом швырнул губку в мусорное ведро.
Он потянулся ко мне, и я оттолкнула его. Мне показалось, что я закричу, если он обнимет меня и прижмет так же, как несколько минут назад сделала Эвер.
Кричать нельзя. Я сама установила это правило.
Но он вместо этого взял мое лицо в ладони и вынудил посмотреть в его черные глаза.
– Мне очень жаль, – прошептал он, чуть не плача.
Мне самой полагалось расплакаться. Как и Эвер, останься она жива. Человек – тот и вовсе ревел бы белугой.
Плач был уместен. Она заслуживала слез.
Я стряхнула его руки и зажала ладонью рот, чтобы удержать зародившийся в груди вопль. Нельзя было сломаться у него на глазах.
Я выскочила из туалета, прижимая ладонь к губам, быстро поднялась наверх и добралась до своего отсека. Там я свернулась на матрасе и с головой укрылась одеялом, чтобы не видеть пустую постель.
Но слез так и не было.
Глава шестнадцатая
Той же ночью нас с Каллумом отправили на задание.
Я чуть не отказалась. Мне хотелось остаться в кровати и проверить, сжалятся ли надо мной, послав какого-нибудь другого рибута выполнять эту дурацкую миссию.
Но я ни разу не видела никаких проявлений жалости от корпорации и решила не бросать Каллума на произвол судьбы. Поэтому я оделась, нахлобучила шлем и поплелась через здание филиала.
КРВЧ выяснила, что в Розе проживал взрослый рибут, и приказала немедленно доставить его к нам. Причины не уточнялись, но я подозревала, что его протестируют, а потом убьют. В больницах перезагрузка зрелых людей исключалась, но если кто-то умирал на стороне и превращался в рибута, то нашей задачей было схватить его до того, как он начнет убивать.
На крыше нас встретили Лисси и Девяносто три. Четверо юных рибутов на одного взрослого. Так было нужно.
– Как у него дела? – спросила Лисси, кивнув на Каллума.
Я моргнула, не в силах произнести ни слова. Все вокруг казалось нереальным, далеким, и мне чудилось, что если я до чего-нибудь дотронусь, то рука пройдет насквозь.
Лисси уставилась на меня, как на дебилку; тут подоспел и челнок. Каллум коснулся моего плеча, я обернулась и увидела его встревоженное лицо. Так же он смотрел на меня всю тренировку, пока я вяло наносила и отбивала удары. Он врезал бы мне сотню раз, если бы захотел. Я не могла сосредоточиться, никак не удавалось настроиться на текущий момент.
Дверь челнока распахнулась. Мы вошли внутрь и по команде Леба расселись. Я машинально пристегнула ремни, откинулась и закрыла глаза.
«Прости».
Услышав голос Эвер, я прерывисто вздохнула и резко открыла глаза. Голос звучал настолько явственно, что я даже удивилась, когда не увидела ее перед собой, а лишь напоролась на ответный взгляд Леба.
Он стоял почти впритык, и я нахмурилась от такой близости. Почему он не сел на свое место?
– Сто семьдесят восемь, ты в норме? – спросил он негромко.
Рядом со мной переминался с ноги на ногу Каллум. Места Лисси и Девяносто три были пусты. Мы приземлились.
Леб присел передо мной и отстегнул мои ремни. Я медленно встала, не понимая, куда ушло время. Голова совершенно не соображала.
Нетвердой походкой я покинула челнок и потупилась под раздраженными взглядами Лисси и Девяносто три.
Каллум извлек карту и указал на запад. Лисси и Девяносто три повернулись ко мне в ожидании подтверждения.
Я знать ничего не знала.
Лисси хмуро зыркнула на меня через плечо Каллума. Потом кивнула, и они с Девяносто три зашагали на запад. На Главной улице они откололись: Лисси свернула с мощеной дороги и скрылась на грязной улочке за небольшим домом.
Мы двинулись следом. Каллум сплел свои теплые пальцы с моими, я стала смотреть на них, но вовремя опомнилась и вскинула голову, пока все это не попало на камеру. Офицер Майер не погладит за такое по головке.
– Что я должен знать? – спросил Каллум, стиснув мою руку. – Насчет сегодняшнего?
Я не поняла, что он имел в виду.
– Схватка со взрослым рибутом, – подсказал он и заглянул в предписание. – Грегор, взрослый рибут.
Грудь сдавило какое-то чувство, и теперь я узнала его безошибочно. Вина. Я должна была подготовить его. Мне не следовало стоять столбом и прислушиваться к звучавшему в голове голосу Эвер.
– Он не побежит, как сделал бы человек; он останется и даст нам бой, если подойдем, – ответила я, впервые за весь день заговорив по делу. – У взрослых перезагрузка приводит к безумию и крайней агрессивности. Нам приказано захватить его, если получится, или убить, если придется. Его сила будет зависеть от той, которой он обладал, будучи человеком, поскольку вряд ли долго пробыл рибутом. Но он будет проворен. Рефлексы рибутов устанавливаются мгновенно. Не вздумай с ним разговаривать. Взрослого рибута не вразумишь. Кем бы он ни был раньше, того человека больше нет.
– А почему взрослые рибуты отличаются от молодых? – спросил Каллум.
– Говорят, это как-то связано с незрелостью нашего мозга. Взрослый мозг хуже переносит перезагрузку, чем детский. – Я пожала плечами. – Не знаю. Мне кажется, что дело, скорее, в перемене.
– В перемене?
– Мои родители всегда начинали орать друг на друга, когда что-то менялось. Например, приходилось переезжать или КРВЧ выпускала новую вакцину, которая была им не по карману. Но я переносила это легче. По-моему, мы лучше приспосабливаемся.