Хейдж наморщил лоб и потянулся к рюмке.
— Не пойму, Дик, зачем вам нужна такая сложная комбинация. У прямого наследника всегда больше прав, чем у дальнего родича из боковой ветви.
— Разумеется. Но сын Асринда имеет перед сыном Асруда некое преимущество — он может жениться на Лидор.
— А! Теперь я понял. Значит, Аррах, сын Асринда и будущий супруг Лидор, лежит у меня в холодильнике… А откуда вы возьмете папашу?
— Какого папашу? — Блейд вздернул бровь.
— Ну, этого Асринда, дальнего родича?
— А зачем он мне? Пусть остается на западе, в Дигране, в своем жалком поместье… может быть, он уже умер там с голоду…
— Но согласитесь. Дик, при наличии папаши Асринда вся эта история будет выглядеть куда достовернее!
— Не стану спорить, — Блейд пожал плечами. — Но где мне его раздобыть?
— Возможно, я сумею вам помочь, — Джек Хейдж загадочно ухмыльнулся и поднял рюмку. — Ну, Ричард, выпьем за прекрасных дам!
Странник с изумлением воззрился на него. Третий раз, и все о том же! Это становилось подозрительным, очень подозрительным! Хейджу было сорок восемь лет, а в таком возрасте, в пору индейского лета, с мужчиной происходят удивительные метаморфозы. Седина в голову, бес в ребро! Впрочем, в волосах Хейджа не было ни единой серебряной искорки; он выглядел превосходно, разве что начал слегка сутулиться.
Они выпили, потом американец взглянул на часы и поднялся.
— Уже шесть. Пожалуй, я двинусь, Ричард.
Хейдж не сказал «я двинусь к себе» или «пора домой»; просто — «я двинусь», и Блейд моментально взял это на заметку.
— Куда? — поинтересовался он с самым невинным видом. — Не «уже шесть», а всего лишь шесть. Давайте покончим с коньяком, Джек, и поужинаем вместе. В конце концов, мы не виделись больше полугода, с той самой встречи на Гарторе… о которой у вас остались такие неприятные воспоминания. Я ваш должник, и я угощаю.
Хейдж смущенно улыбнулся.
— Простите, Дик, я… я… я сегодня вечером занят. Понимаете…
Американец замолчал, а Блейд уставился на него с самой циничной из своих ухмылок. Он не собирался приходить Хейджу на помощь и был уверен, что тот не станет врать.
Наконец его гость с трудом выдавил:
— Видите ли, Дик, у меня свидание.
— Вот как? — склонив голову к плечу, Блейд окинул его критическим взглядом. — Серая тройка, новый галстук и крахмальная сорочка… Да вы щеголь, Джек! Или тоже решили остепениться?
— Не вам же одному срывать все розы, — буркнул Хейдж, направляясь к двери. Когда гость уже взялся за ручку, Блейд окликнул его:
— Эй, Джек! Вы что же, собираетесь на свидание с абсолютно секретными материалами в кармане?
Американец обернулся.
— Что еще за секретные материалы? У меня в карманах бумажник, носовой платок, сигареты и…
— И магнитофонная кассета с моим отчетом!
— Да, действительно, — Хейдж хлопнул по нагрудному карману пиджака. — Не беспокойтесь, Дик, она тут как в сейфе. Я прослушаю ее сегодня ночью, если… если найдется время.
Он вышел, провожаемый иронической усмешкой хозяина кабинета. Похоже, сегодня ему не уснуть, подумал Блейд; не женщина, так кассета, не кассета, так женщина. Ай да Джек Хейдж!
Настроение у него удивительным образом переменилось. Насвистывая легкомысленный мотив, он швырнул папку с письмом премьер-министра в ящик письменного стола, вызвал секретаршу Мери-Энн и велел подавать машину. В конце концов, у него была пятнадцатилетняя дочь, очаровательная юная леди, которая никогда не отказалась бы поужинать с любимым отцом.
Глава 4. Лондон, продолжение
Вечер Блейд провел в одном из роскошных ресторанов на Пикадилли в компании Асты. Он не видел приемную дочь больше полутора лет, и за это время его малышка Асти превратилась из прелестной девочки в очаровательную юную девушку. Теперь она почти не отличалась от той молодой монахини, которую Блейд некогда похитил из Киртана; все вернулось на круги своя — сапфировое сияние глаз, шелковистые каштановые локоны, розовые губы, темные полукружия ресниц, хрупкая изящная фигурка… Глядя на нее, Блейд нежно улыбался и вспоминал ту беспомощную шестимесячную малютку, в которую она превратилась после телепортации. Каких-то пятнадцать лет — ничтожный срок, если мерить его масштабами вселенной! — и крохотное существо, едва осознающее себя, превращается в человека…
Он гордо посматривал по сторонам, замечая взгляды, которые бросали на Асту мужчины. Девочка была не только красива; она держалась с достоинством королевы! Пять лет в закрытом пансионе для избранных не прошли даром; Аста приобрела тот сдержанный шарм, который всегда отличал истинных английских леди. Еще два года, и она может поступать в университет — или отправляться в Айден, если на то будет ее желание. Блейд не сомневался, что к этому времени Джек Хейдж сумеет переслать в его замок в Тагре любого человека с Земли, отправив в мир иной не только разум, но и тело путешественника.
Наблюдая, как Аста лакомится мороженым, он подумал о том, что же предпочтет его приемная дочь: спокойную, жизнь на Земле, судьбу обеспеченной англичанки, или бурное и полное опасностей существование в Айдене. В первом случае она выйдет замуж, совьет семейное гнездышко, нарожает детей и, безусловно, будет счастлива — насколько можно быть счастливой в мире, сотрясаемом локальными войнами, экономическими кризисами и взаимным недоверием. Она превратится в самого обычного человека, взрослую женщину, для которой на первом месте — муж, дети и дом… ну, быть может, еще и престарелый отец… Тут странник усмехнулся, припомнив, что в обличье Рахи он подойдет на роль престарелого отца не раньше, чем лет через сорок-пятьдесят.
Если же девочка решит перебраться в Айден… О, тогда перед ней откроются поистине великолепные перспективы! Чем черт не шутит, с ее внешностью, умом и тактом она может стать императрицей! Величайшей из владычиц Ксайдена!
В том, что Аста обладает тактом и умом, ее отец уже не сомневался. Они не виделись полтора года, но девочка ни словом, ни жестом не проявила своего любопытства или обиды — все же он покинул дочь на такой большой срок! Она вовсе не была застывшей статуей, и Блейд подмечал, как блестят ее глаза, как подрагивают губы от невысказанного вопроса — и все же она молчала. Вернее, вела приятную беседу, легкую и совершенно очаровательную! Но ни звука о вещах, которые ее действительно интересовали. Если дадди отсутствовал так долго, значит, были тому причины; захочет — скажет.
Конечно, Джек Хейдж передавал Асте приветы от внезапно исчезнувшего отца: не лично, а через Дж., который пару раз в месяц забирал к себе девочку на уик-энд. Два других выходных она проводила с тетушкой Сьюзи и дядюшкой Питом — пожилой супружеской четой, растившей ее до десяти лет, до поступления в пансион. Блейд знал, что его Асти не обделена вниманием и любовью; бездетные Сьюзен и Пит обожали ее, а Дж., дедушка Малькольм Джигсон, считал своей внучкой. Вероятно, в сейфах какой-нибудь юридической фирмы в Сити лежало его завещание, по которому Анна Мария Блейд становилась наследницей всего имущества старика; а это значило, что она была весьма состоятельной юной леди. Впрочем, что значат для ребенка мирские богатства по сравнению с ласковым взглядом или руками взрослого, в надежных объятиях которых можно укрыться от всех обид и огорчений!
После ужина Блейд отвез дочурку в пансион и отправился в свою лондонскую квартиру, продолжая раздумывать о ее судьбе. Цивилизованная Британия могла похвастать многим, начиная от горячей воды в ванных и кончая мороженым, к которому Асти питала необоримую склонность, но в Айдене были свои преимущества. Огромный замок, толпы слуг, богатые одеяния, экзотические города, охота, странствия и приключения — и, конечно, Ратон! В Ратоне имелось все, что будет на Земле через два, три или четыре века — или не будет вообще, если планета погибнет, спаленная ядерным пожаром. В Ратоне Ала жила бы долго, очень долго, сохраняя очарование молодости десятилетиями… Может быть, Ратон и был самым подходящим для нее местом?