— Проблема только одна, Джек, айденская, — перебил американца Блейд. — Здесь вполне справится мой заместитель, а в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств он может связаться со мной — с вашей помощью. Но в Айдене… — он нахмурился, — да, если бы в Айдене я мог опереться на плечо Асринда бар Ригона, это было бы не лишним. Что вы предлагаете?
— До того, как сделать конкретные предложения, я хотел бы вам кое-что рассказать, — произнес Хейдж, машинально постукивая по крышке гибернатора — Видите ли, все это звучит довольно необычно…
— Необычно? Джек, дорогой мой!.. Я связан с необычным уже без малого четверть века! Полтора года назад вы послали в Айден мой разум, мою бессмертную душу, мою сущность… И она, эта душа, вселилась в тело молодого айденита, оккупировала и захватила его, тогда как моя прежняя плоть, — он похлопал себя по груди, — лежала в вашем холодильнике на манер мороженой говяжьей туши… Джек, что может быть необычней этого?
Хейдж слабо усмехнулся и потер лоб.
— Может, Ричард, может! Я произвел с вами элементарную операцию — перенос сознания из прежнего тела в новое. Полный перенос, а не копирование, ибо мозг предыдущего тела-носителя стал девственно чистым. Но существуют и другие возможности… Например… гм-м… дублировать вашу сущность. И тогда… — он смолк.
— Тогда?
— Появятся два Ричарда Блейда, с одним и тем же сознанием, но не идентичных в физическом отношении… Пожилой и молодой, вы понимаете? Асринд бар Ригон и сын его Аррах.
Блейд похолодел. Раздвоиться! Такое не снилось ему даже в самом страшном сне.
Вскочив, он едва не опрокинул кресло и гневно уставился на Джека Хейджа. С минуту странник не говорил ни слова, пытаясь совладать с яростью, потом медленно произнес.
— Иногда, друг мой, я жалею, что не прирезал вас до конца — там, в Гарторе… это было бы так просто сделать! — Он глубоко вздохнул, сжимая и разжимая кулаки. — Скажите, Джек, есть ли предел вашим фантазиям? Извращенным фантазиям, должен заметить? Поделить меня напополам… соорудить две ублюдочные личности вместо одной нормальной… Кому такое придет в голову? И как вам не стыдно мне это предлагать?
Американец слегка покраснел — скорее от возбуждения, чем от стыда; когда дело касалось опасных научных экспериментов, Хейдж был столь же неукротимым, бессовестным и ненасытным, как и покойный Лейтон.
— С чего вы взяли, Ричард, что эти две личности будут неполноценными? — заявил он, агрессивно выпятив подбородок. — Вы совершенно исказили смысл моих слов! Уверяю вас, что в духовном смысле оба Блейда окажутся совершенно идентичны вам — вам нынешнему, я имею в виду!
— Однако уже через несколько минут эта идентичность исчезнет, — возразил странник. — К примеру, Блейд-старший пойдет направо и встретится с блондинкой, а Блейд-младший, отправившись налево, назначит свидание брюнетке. Они уже не будут одинаковыми людьми!
— Только отчасти. Я полагаю, что между ними сохранится тесная ментальная связь, что-то вроде слияния разумов…
— Интересное предположение! — прервал американца Блейд, все еще взволнованный открывшимися неприятными перспективами. — Вы собираетесь сотворить пару сомнамбул, Джек? Представьте себе, что Блейд-младший забрался в постель к симпатичной девушке, а его двойнику в это время нужно… ну, скажем, проводить совещание. Неплохо он будет выглядеть перся своими сотрудниками, а?.. В тот момент, когда наступит оргазм!
— Вы представляете себе процесс слияния разумов слишком примитивно, Ричард. Разумеется, оба экземпляра вашей личности сохранят полную автономию во время любых активных действий… и неактивных тоже… словом, в период бодрствования. Слияние сознаний требует величайшего сосредоточения, и это происходит, когда обе личности одновременно погружаются в транс, когда все внешние раздражители отключены и организм отдыхает, полностью расслабившись, в абсолютном покое…
— Вы имеете в виду сон?
— Да, например сон. Днем вы действительно будете разными людьми, но сон восстановит целостность вашей личности. Произойдет обмен информацией, и утром каждый из вас узнает все, что случилось с его двойником.
— Хм-м… любопытно… — протянул Блейд, постепенно успокаиваясь. — Вы рассуждаете об этом с таким знанием дела, словно сами пережили нечто подобное… Джек, вы не блефуете?
— Ричард, Ричард… — Хейдж шаркающей походкой подошел к столу, сел и, опустив голову, сильно потер виски. Лицо его, суховатое, смуглое, внезапно осунулось и постарело; казалось, перед странником не мужчина, еще не достигший пятидесяти, а восьмидесятилетний старец. — Я действительно пережил нечто подобное… почти десять лет назад, после смерти Лейтона… Вы помните, что тогда я болел несколько дней?
Блейд в изумлении уставился на него.
— Вы… вы шутите? Джек, мой дорогой, вы вполне здоровы?
Хейдж грустно усмехнулся; сейчас он как никогда походил на старика Лейтона — если не считать отсутствия горба.
— Его светлость лорд Лейтон умер в августе восемьдесят второго, — тихо произнес он, — но разум покинул его за четверть часа до клинической смерти. Я имею в виду в прямом, а не в фигуральном смысле, Дик. Поэтому нельзя сказать, что старик отдал Богу душу… его душа, его сознание — тут… — Хейдж коснулся пальцами виска. — И перед вами, Ричард, не прежний Джек Хейдж, а Хейдж с изрядной примесью Лейтона…
Американец замолчал, глядя на крышку стола; щеки его заметно побледнели.
Блейд, застывший в своем кресле, словно статуя, не знал, как относиться к услышанному. Ему довелось многое повидать в жизни, но он редко впадал в состояние такой растерянности. Вдруг ему вспомнился Уренир, обитатели коего могли свободно оперировать своими разумами, переселяясь из тела в тело, меняя облик, словно изношенную одежду. Он сам превратился в Уренире в кентавра, в сказочное существо с четырьмя копытами, телом лошади и торсом человека! Он мог — при желании, разумеется — претерпеть и более поразительную метаморфозу, трансформировавшись в Урена, в облако разумной плазмы, в вечное существо, наделенное божественным могуществом!
Но то был Уренир, обогнавший Землю в своем развитии на сотни тысяч или миллионы лет… И восторженное удивление, которое он испытывая при виде чудес Большой Сферы, нельзя было сравнивать с чувством, охватившим странника здесь, в устной и тихой комнате научного центра, в Лондоне, на Земле Это чувство вряд ли стоило считать удивлением; скорее — оторопью.
Наконец Блейд прочистил горло и нерешительно спросил:
— Как же мне называть вас… сэр?
Американец покачал головой.
— Я вижу, Ричард, вы уже сомневаетесь в том, кто я такой… Все же перед вами Джек Хейдж, старина! Джек Хейдж, унаследовавший память и знания лорда Лейтона… Вы думаете сейчас о его посмертном письме, адресованном вам? В котором он обещал встретиться с вами во плоти? Вот это и случилось, Дик… И это происходило не раз и не два за те годы, на протяжении которых мы вместе работали над проектом…
Блейд поднялся, подошел к бару, щедро плеснул виски в стакан и, не разбавляя, выпил. В голове немного прояснилось. Второй стакан, наполненный до половины, он протянул Хейджу.
— Выпейте, Джек… вам это не повредит.
— Спасибо, — американец проглотил обжигающую жидкость в три глотка и закашлялся. Подождав, когда он придет в себя, Блейд поинтересовался:
— Как это было, Джек? Ну, в первые дни?
— Ужасно! Я едва не сошел с ума! Понимаете, мы с Лейтоном все же были разными людьми… Но старик оказался весьма предусмотрительным! Он разработал специальную методику и велел заготовить целый набор сильнейших препаратов… Словом, я провел в полубреду двое или трое суток, пока процесс не завершился. Лежал на кровати в состоянии транса, а Крис потчевал меня успокоительным.
Блейд кивнул головой. Кристофер Смити был нейрохирургом лейтоновского научного центра и превосходным врачом. Теперь странник припомнил, что именно Смити отвечал на его телефонные звонки сразу же после смерти Лейтона… вернее — тела Лейтона… Значит, вот как все было! Хейдж валялся без памяти, пытаясь растворить, адаптировать личность его светлости, а Смити сообщал, что у него легкое недомогание!