На пятачке свободного пространства меж тронами владычиц начал материализоваться старик. Высокий, сухой, с зелеными глазами и бесстрастным неподвижным лицом. Ньютер! Старый, как вечность! Таких Блейд еще не встречал. Седые волосы, изрезанная морщинами кожа… Сколько хроносов даровали ему боги Тарна?
Старик поклонился, полы богатого одеяния взметнулись. В ответ Исма слегка кивнула головой; королева осталась недвижной. Звонкий голос жрицы прозвучал над ареной:
— Приветствую тебя, Сута, властитель ньютеров. Ты знаешь свои обязанности. Приступай!
Сута опять поклонился, затем, обежав взглядом шеренгу мужчин, медленно шагнул к ней. Сгорбившись, волоча ноги, он шел мимо двойного ряда опереточных воинов, и презрительная улыбка блуждала по его изъеденному временем лицу. Блейд посмотрел на владычиц Тарна. Астар сидела с тем же отсутствующим взглядом, полузакрыв глаза, не обращая внимания на происходящее. Но Исма наклонилась вперед — словно нетерпеливый зритель, ожидающий, что театральный занавес вот-вот взлетит под потолок.
Сута выбрал самого крупного и сильного на вид мужчину и вывел его из строя. Избранник снял доспехи и вместе с оружием сложил у своих ног. Теперь он был совершенно нагим, и Блейд с удивлением и жалостью смотрел на его тщедушное тело. Сута принялся расставлять остальных — одного туда, другого сюда, словно шахматные фигурки на доске. Один за другим мужчины разоблачались, как только старый ньютер указывал им места.
Блейд наблюдал за женщинами. Смех и перешептывания прекратились, но какой-то прерывистый звук нарушал тишину. Прислушавшись, разведчик понял — то было дыхание сотен женщин. Тяжелое, возбужденное дыхание пульсировало под куполом. Они не шевелились, но каждая напряглась, как натянутая тетина. Блейд ощущал исходящий от них запах — не аромат благовоний или здорового женского тела, а жаркий мускусный запах предвкушения.
Он знал, что должно произойти. Это сакральное действо, несмотря на несколько комический оттенок, было важным событием для женщин. И, с иронией подумал Блейд, могло фатально закончиться для мужчин. Он сомневался, что эти жалкие развалины были способны пережить то испытание, которое им предстояло.
Старый ньютер закончил расставлять пешки на воображаемой шахматной доске и поклонился владычицам. Глаза Астар были по-прежнему устремлены в бесконечность. Исма подняла руку. Шелест торопливо срываемых одежд наполнил арену, к Блейд, ослепленный, на миг прикрыл глаза. Затем рука жрицы резко опустилась, и начался штурм.
То, что видел Блейд, напоминало ему сцену в одном из лондонских универмагов во время дешевой распродажи. Правда, с одной существенной поправкой: толпа, хлынувшая к вожделенному товару, на этот раз состояла из обнаженных женщин. Звериный оскал обезображивал их прекрасные лица, груди и бедра тряслись, сплетенные в борьбе тела утратили величие древнегреческих статуи. Они превратились и дикую орду, в стаю волчиц, стремившихся захватить добычу. Мужчины, покорно стоявшие рядом со своим снаряжением были смяты и повергнуты наземь потоком розово-смуглой плоти, бушевавшим, словно океанский прибой. Стоны, крики и визг наполняли воздух, из длинных царапин, оставленных ногтями, потекла первая кровь.
Ошеломленный Блейд понял, что не в силах уследить за всеми перипетиями битвы и сосредоточил внимание в центре арены. Тут сражение завершилось довольно быстро. Высокая рыжеволосая красавица с сильным гибким телом оседлала повергнутого мужчину, успешно отбиваясь от соперниц. Её преимущество было бесспорным и после нескольких раундов остальные претендентки отступили. С таким же результатом заканчивались схватки в прочих местах арены: побеждала сильнейшая.
Громоподобный рев трубы прервал сумятицу. Разочарованные женщины отхлынули к стенам и стали одеваться; двадцать счастливых победительниц бросились на свои жертвы. Те не сопротивлялись. Пассивные и покорные, как автоматы, они лежали на розовом песке, почти не реагируя на стоны и вскрики раскачивающихся над ними женщин. Желание и страсть не играли в них — даже в том примитивном животном смысле, как это понимали в Тарне. Блейд зажмурился, не в силах глядеть на поругание мужского рода.
Впрочем, это продолжилось недолго — как он и предполагал при первом обозрении хилых тел тарниотов. Снова прозвучала труба, женщины поспешно удалились, и Блейд почувствовал, что развлечения и игры завершены. Следующим номером программы шли более серьезные дела. Мужчины поднялись, стряхивая песок, натянули свои доспехи и выстроились в две линии друг против друга. Верховная Жрица хлопнула в ладоши и провозгласила:
— Внесите священный огонь!
В дверях, что вели в зал, появилась группа цебоидов. Они тащили большую платформу из тексина, на которой спиралями завивалось пламя. Сута подошел к огню, медленным торжественным движением посыпал в него какой-то порошок, потом резко отшатнулся в сторону. Клубы бурого дыма взвихрились над пламенем. Старый ньютер поднял тонкую руку:
— Пусть начнется священный бой!
Музыка взорвалась лязгом стальных клинков, грохотом литавр, мерной дробью барабанов. Женщины молча следили за сражением. Блейд должен был признать, что некоторые бойцы, несмотря на жалкий вид, неплохо владеют оружием. Но лишь единственный из них мог стать победителем в этой битве.
Один за другим падали сраженные воины, головы катились по залитому кровью песку. Два последних бойца, усталых и израненных, долго обменивались ударами. Наконец один из них со сдавленным гортанным криком рухнул на колени, потом медленно осел на землю. Победитель отсек ему голову, перевернул тело и быстрым движением короткого клинка вырезал гениталии. Нагнувшись, он поднял окровавленную плоть и швырнул в огонь.
Загремели трубы. Священное пламя приняло жертву, и теперь до следующего сакра Тарн будет жить в мире. Границы его останутся нерушимыми, слуги — покорными, порядок — неизменным. Праздник подходил к концу, и Блейд знал, что где-то там, в далекой башне на севере, зеленоглазый ньютер готовится сделать решающий ход. Будет ли он придерживаться первоначального плана? Или в голове Хончо зреют другие замыслы, в которых Блейду нет места?
Исма поднялась и протянула руку к израненному победителю.
— Ты останешься в живых и будешь Хранителем Клетки в течение мегахроноса, — чистый сильный голос жрицы наполнил огромный зал и, казалось, священный огонь колебался в такт её словам. — Ты заслужил это право в бою. Так гласит закон, так сказала я, Исма, Верховная Жрица. И я повелеваю…
Его час пришел. Блейд чувствовал, как наливается тяжестью тело, как наполняет легкие воздух, как земля под ногами становится твердой, ощутимой. Одежда вновь касалась его кожи, громадный меч оттягивал руку, мышцы обрели силу. Он жив! Он обрел плоть! Хончо сдержал слово, он больше не бесплотный призрак, не фантом, он — живой! Ликование переполняло Блейда, охваченный эйфорией нового рождения, он был готов испустить торжествующий победный клич. Но время, замершее на миг, двинулось снова, и Блейд вспомнил все — где он и что ему предстоит. Ясная холодная мысль прошила его разум: здесь, в Урсите, он недосягаем для Хончо. Он свободен!
Его огромная фигура в сверкающих доспехах материализовалась между креслами владычиц — там же, где появился Сута. Над ареной повисла мертвая тишина. Исма, с полуоткрытым от изумления ртом, уставилась на возникшего из пустоты исполина. Веки Астар, Божественной Королевы, дрогнули и поднялись. Сута, сложив руки на впалой груди, не сводил с разведчика раскосых зеленых глаз. Он смотрел испытующе, спокойно, будто появление Блейда совсем не удивило его.
Сверкающее лезвие меча поднялось вверх и застыло; камни на рукояти древнего оружия пылали огнем. Все могли видеть и узнать сокровище Тарна, священную реликвию, утерянную много мегахроносов назад. Блейд счел, что дебют удачен и, взмахнув мечом, прогремел:
— Здесь повелеваю я, Исма! Я, Мазда, который пришел к вам, как гласили древние пророчества! И вы подчинитесь мне!