— Конечно. Зимой эта застывшая вода хлопьями сыплется с неба и покрывает землю толстым слоем. У нас нельзя выжить без меховой одежды и теплых домов с печами, без запасов пищи и топлива, без саней и лыж… это такие приспособления, которые позволяют передвигаться по снегу. — Блейду не приходилось фантазировать; он не раз бывал в Скандинавии, да и воспоминания о ледяных пустынях Берглиона были еще свежи в его памяти. — Но вернемся к нашим делам. Например, к тому, куда ты меня везешь, достопочтенный.
— Я полагаю, тебе нужно оружие. Мы едем к Тарконесу, первому из наших оружейников. Он также командует отрядом стрелков. Большой знаток военного дела! Прислушайся к его советам — он видел не один поединок.
Блейд кивнул и погрузился в молчание. Спустя полчаса, когда экипаж пересек город и выехал на широкую площадь около порта, он вдруг спросил:
— А что будет, если я убью нура?
— Зачем говорить о несбыточном, мой господин? Время поединка ограничено, так что постарайся продержаться, пока солнце на локоть не подымется над южной стеной цирка. Но если нур ранит тебя… отсечет руку или ногу… тогда падай на землю и не шевелись. Может, он окажет тебе снисхождение — такие случаи бывали. Если останешься жив, получишь дом, землю и женщин… будешь жить в почете…
— Хммм… И много таких безногих и безруких уже живут в почете?
Салкас тяжело вздохнул.
— Трое… Трое — за два десятка лет. Но они помогли нам сохранить покой и мир!
— Uis pacem, para bellum, — пробормотал Блейд словно про себя.
— Что, мой господин?
— Хочешь мира, готовься к войне, — пояснил разведчик.
Оружейник Тарконес оказался не совсем обычным териотом. Сухой, жилистый и очень смуглый мужчина лет пятидесяти с абсолютно лысой головой и темными неулыбчивыми глазами внимательно осмотрел Блейда, потом одобрительно кивнул головой.
— У тебя есть шанс остаться в живых, парень, — заметил он и протянул широкую ладонь кузнеца с буграми затвердевших мозолей. — Занимайся бегом в своих холмах… Глядишь, и увернешься от нура!
Салкас возмущенно поднял брови.
— Почтенный Тарконес! Перед тобой — первый архонт!
— Да хоть двадцать первый — разве дело в этом? Зато я вижу, что он будет покрепче тех парней, которые выходили на арену три, шесть и девять лет назад!
Блейд стиснул крепкую руку кузнеца и кивнул Салкасу — мол, все в порядке.
— Пойдем, — Тарконес указал на арку в восточной стене цирка, того самого здания возле казарм стрелков, которое разведчик заметил еще во время первой прогулки по городу; тогда он принял его за стадион. Они прошли под прохладными мраморными сводами и очутились на квадратном, тщательно утоптанном поле. С севера, востока и юга эту арену окружали трибуны с каменными скамьями; западная сторона была открыта прямо в океан. По верхнему краю трибун футов на восемь возносился зубчатый парапет; над широкой аркой, через которую они попали внутрь, располагалась удобная ложа — вероятно, для почетных гостей. Других проходов на арену не было, но в центре южной и северной трибун зияли распахнутые ворота. Размеры ристалища показались Блейду солидными — примерно сто на сто ярдов; на трибунах же могло поместиться тысяч тридцать зрителей.
— Гляди, — оружейник протянул руку к южным воротам, — ты выйдешь оттуда, а нур — оттуда, — он указал на северную трибуну. Начнете на рассвете и будете драться, пока солнце не поднимется на локоть над южной стеной… — Часа два, прикинул Блейд. — Если ухитришься не попасть нуру под меч, твое счастье. Но я о таком не слыхивал… У этих живодеров очень длинные ноги!
Салкас предостерегающе кашлянул, и рот кузнеца захлопнулся. Похоже, он мог бы многое порассказать, понял Блейд. Ладно, со временем все станет ясным. Разведчик еще раз оглядел поле грядущей битвы. Бедный нур! Он приедет сюда, чтобы погонять в этом загоне овечку, а наткнется на волка… Блейд усмехнулся, хищно ощерив зубы.
— Ну, займемся оружием, — сказал он. — Что я могу выбрать?
— Что угодно, кроме лука и метательного копья. Хоть плетку! — Тарконес махнул рукой в сторону прохода. — Пойдем-ка теперь в арсенал. Там рядом и моя мастерская.
Арсенал и кузница располагались в обширных подвалах под длинным зданием казармы. Выбор оружия был невелик; короткие мечи, дубинки — с такими стрелки дежурили в городе, топорики, кинжалы. Были, конечно, луки, пращи и дротики, но Блейд даже не взглянул в их сторону.
— Детские игрушки, — он бросил презрительный взгляд на небогатый ассортимент Тарконеса. — Мне нужно оружие для боя, а не для прогулок по улицам Териута. Тяжелый двуручный меч или секира на длинном древке… Ты хоть видел когда-нибудь настоящий боевой топор? — глаза разведчика остановились на кузнеце.
— Видел! — казалось, Тарконес был задет за живое. — Ну, если ты такой великий воин, загляни-ка в тот угол. — Он вытащил факел из настенного кольца и посветил гостю.
На деревянном стеллаже у самой стены стояли дюжины три длинных прямых мечей, двухлезвийных секир и шипастых палиц. Блейд шагнул поближе и начал перебирать оружие, прикидывая вес и пробуя пальцем заточку лезвий. Сталь показалась ему отличной; рукояти мечей были выточены из прочнейшей китовой кости, топорища секир охвачены металлическими кольцами. Он выбрал один клинок и махнул им несколько раз, прислушиваясь к Тарконесу, который бубнил сзади:
— Халлотские изделия… для нуров… Но им эти штуки не подошли, и халлотцы сбыли нам, в перековку. У меня рука не поднялась бросить в горн такую работу… не смог… и, видишь, пригодилось…
Блейд выбрал меч с клинком длиной в ярд и в два пальца шириной — настоящее рыцарское оружие. Затем взгляд его остановился на небольшой палице — восьмифунтовом шаре с острыми стальными шипами и металлической же рукоятью. Он взял её в руки, осмотрел и протянул кузнецу.
— Отпили шар и приклепай к нему цепь длиной в три четверти своего роста. Другой конец цепи закрепишь на рукояти — вот здесь. Понял?
— Чего ж не понять… Хочешь и в самом деле разжиться железной плеткой? — оружейник с интересом уставился на Блейда.
— Эта штука называется кистень. И мне нужен будет для него чехол — прочная кожаная сумка с ремнями, чтобы я мог закрепить её на спине. Сделаешь?
Тарконес кивнул.
— Конечно. Но бегать с таким грузом тебе будет нелегко.
— Я не собираюсь бегать. Вам нужна голова этого нура, и вы её получите.
— Ну-ну! — кузнец недоверчиво покачал головой. — Посмотрим, что ты скажешь дней через десять.
— То же самое, — ответствовал Блейд. — Абсолютно то же самое.
Глава 8
Через десять дней он стоял на краю ристалища, у южных ворот, вместе с оружейником и дюжиной стрелков из его отряда. По случаю торжества Тарконес облачился в свою капитанскую форму: белую тунику толстого полотна, широкий кожаный пояс с кинжалом и кожаный шлем с серебряным дельфином вместо шишака. Люди из его отряда, в который входили в основном молодые ремесленники, были одеты точно также, только туники их казались погрубее, а дельфины отливали бронзой.
В прошедшие дни Блейд, последовав совету оружейника, регулярно совершал долгие пробежки в холмах и тренировался с оружием. Он был в прекрасной форме, но хотел, чтобы рука привыкла к мечу. Клинок достался ему великолепный — длинный, обоюдоострый и отлично сбалансированный; оставалось только гадать, по каким причинам таинственные нуры забраковали его. Делали его знаменитые кузнецы из Халлота, крупного сахралтского города на побережье Нурстада, и по зрелом размышлении разведчик решил, что меч вовсе не предназначался для воинов клана Мит’Канни. Скорее всего, халлотцы ковали подобное оружие для себя или для каких-то своих неведомых друзей — в отделке клинка и рукояти чувствовалось особое тщание. На лезвии был вытравлен узор из волнистых линий, похожих на морские волны; у самой гарды он переходил в странный рисунок — сильные пальцы, полусжатые в кулак, пытались раздавить островерхую каменную башню. Чья-то рука, сомкнувшаяся на нурской твердыне? Или все же герб какого-то их клана? Но не Мит’Канни; как сказал Блейду Тарконес, символом князя Фарала была парящая птица.