— Не хочу порочить мертвеца, но твой Ристел был слишком самонадеян для такого неважного фехтовальщика. Понимаешь, старик, с этой штукой надо уметь обращаться, — разведчик поднял меч и единым движением кисти крутанул его, заставив клинок описать в воздухе сверкающий круг.
Ратри скрипнул зубами, но, кажется, решил не лезть в драку.
— Я расскажу повелителю моему князю Фаралу все, что здесь видел, — зловеще произнес он. — И то, как был убит Ристел, лучший из бойцов Мит’Канни, и про тебя тоже, бастард… Я подробно опишу ему твое лицо! — В этих словах крылся некий странный подтекст, намек, смысл которого Блейд не улавливал.
— Но, господин мой, — робко вмешался Салкас, — бой шел по правилам! Нельзя пользоваться луками, пращами и дротиками, но все остальное…
— Молчи, червяк! — Ратри резко повернулся ко второму архонту и на руке, сжимавшей меч, вздулись огромные мышцы. — Молчи! Посмотрим, как ты запоешь, когда я приведу сюда пятьсот воинов с Нурстада! Слизняк, мокрица!
Гневно нахмурив брови, Блейд шагнул вперед, чувствуя, как от ярости наливается злой силой уставшее тело
— Клянусь хвостом Зеленого Кита, прародителя! Если ты, нур, еще раз оскорбишь почтенного Салкаса, я намотаю твои кишки на свой меч!
Ратри вздрогнул, отступил на шаг и пристально посмотрел на разъяренного противника. Блейд был готов дать голову на отсечение, что в глазах северянина снова мелькнул страх.
— Тот же голос, то же лицо и такой же нрав, — пробормотал нур. Затем повернулся спиной к разведчику и размашисто зашагал к северным воротам.
Тарконес нахлобучил шлем, и его твердая мозолистая рука легла на локоть Блейда.
— Он вернется, Рисарс… И очень скоро!
— Постараемся достойно встретить его, Тарко.
— Но это же война! Разорение! Смерть! — Салкас в отчаянии заломил руки. — Только подумать, какую беду я выторговал у хадров за сто пятьдесят золотых!
— И за право беспошлинной торговли, — не без злорадства напомнил Блейд.
Глава 9
Блейд оглядел лица четырех архонтов, расположившихся вместе с ним вокруг большого овального стола в прохладном зале Совета; выглядели они несколько смущенными. Побарабанив пальцами по широкому подлокотнику стола, он еще раз повторил:
— Ратри назвал меня бастардом и нурлом. И про нурло я слышал еще раньше — от хадров. Ответьте же, достопочтенные, что это значит.
Бридес, пятый архонт (армия) сидел потупившись. Зитрасис, четвертый (флот), нерешительно взглянул на Калоса, третьего (торговля и финансы), но тот обратил взоры к седобородому Салкасу. Сей муж, ведавший делами правления и политикой, мог переадресовать вопрос только Блейду, но в данном случае этот номер не проходил. Откашлявшись, второй архонт сказал:
— Сначала, чей господин, забудем про это грубое и оскорбительное слово. Сануры — так воспитанный человек упомянет твою расу.
— На том далеком северном острове, где я родился, люди называют себя бриттами, — уверенно заявил Блейд.
— Пусть будут бритты. Но по твоему внешнему виду можно заключить, что этот народ — одно из племен сануров.
— И на чем же основан сей вывод?
— Ты очень силен. Твой рост — меньше, чем у нура, но больше, чем у любого из сахралтов… Глаза и волосы — темные, как у нас, но черты лица скорее северного типа. Ты понимаешь, к чему я веду?
— Вполне. Сануры — помесь, потомки нуров и сахралтов. Ну и что же здесь такого?
— Видишь ли, — Салкас нерешительно потеребил бороду, — обычаи нуров запрещают вступать в связь с женщинами сахралтов. Это считается великим позором — старый архонт помолчал, затем добавил: — Да и мы не поощряем такие дела.
— Однако обычаи нарушается, и сануры все же существуют, — заключил Блейд и, дождавшись ответного кивка старика, спросил: — Куда же деваются эти отщепенцы? И сколько их?
— По слухам, немало, — сказал Зитрасис, крепкий сорокалетний мужчина. — В подобных случаях нуры убивают и младенцев, и матерей, но кое-кому удается спастись. Говорят, в диких северных горах Нурстада веками скрываются целые племена. Да и твой народ на далеком острове… Видимо, вы даже не знаете о своем происхождении…
— Не будем о моем народе, — резко прервал флотоводца Блейд. — Главное я понял. Сануры-изгои, и вы, вместе с этим Ратри, принимаете меня за одного из них. За санура с отдаленного острова, чьи предки, гонимые великанами, прибыли некогда с материка, спрятались на краю мира среди снегов и льда, размножились там и постарались забыть о своих предках… Что ж, пусть будет так!
Он действительно не имел ничего против такой версии.
— Есть легенда… — задумчиво произнес Калос, худой старик, ровесник Салкаса, — что появится среди сануров могучий воин… Железной рукой он размечет по камешкам замки северян и уничтожит их… Может, это ты, Рисарс?
— Может быть. — Блейд равнодушно пожал плечами. — Мне об этом ничего не известно.
Он постарался не выдать своего интереса. Забавная легенда! И те люди, что куют мечи с этим странным клеймом — рука, сокрушающая башню, — явно верят в нее!
Поднявшись, он подошел к тяжелой резной двери и распахнул ее. В круглом зале с фонтаном посередине — своеобразной приемной Совета архонтов — томились десять человек в полотняных военных туниках и шлемах с серебряными дельфинами. Капитаны стрелков. Высшие армейские офицеры, находившиеся под непосредственной командой Бридеса. Среди них был и Тарконес; лицо оружейника казалось хмурым и напряженным.
Блейд подошел к нему и крепко пожал руку. Потом кивнул офицерам в сторону двери:
— Заходите, друзья. Когда на носу война, ваш совет не будет лишним.
Капитаны вошли тесной группой и расселись на табуретах у стены. Разведчик обвел их взглядом. Не только Тарконес выглядел мрачным, все бравые воины пребывали в явном унынии.
Повернувшись к овальному столу, Блейд произнес:
— На моей родине принято, чтобы первыми говорили младшие.
Салкас, а за ним и остальные архонты, согласно кивнули.
— Пусть будет так, — Салкас махнул рукой и повелел капитанам: — Говорите!
Однако капитаны безмолвствовали. Блейд решил задать наводящий вопрос:
— Готовы воевать, храбрейшие мужи?
— Как? — довольно высокий мужчина с густыми черными усами потянул из ножен свой короткий клинок. — С этим — против их мечей и их силы?
— А что, твои люди разучились стрелять из луков?
— Бесполезно, мой господин. Наши стрелы не пробьют доспехи нуров. Они же закованы в сталь с ног до головы!
Этого разведчик не ожидал. После секундного раздумья он поинтересовался:
— А если бить в лицо?
— Тоже ничего не даст, господин, — теперь ему ответил невысокий коренастый крепыш, сидевший рядом с усачем. — Как говорят наши братья из Халлота, у них кованые шлемы с прорезями для глаз. А халлотцам можно верить — они сами вынуждены мастерить эти доспехи для нуров… — коренастый покачал головой. — Может, два лучника из моих трех сотен угодят в такую узкую щель за пятьдесят локтей… — он помолчал, что-то прикидывая. — Да, двое, не больше.
— А у меня в отряде вообще не найдется таких искусников, — заметил третий из капитанов и поднял смущенный взгляд на Блейда. — Не считай нас трусами, господин. Мы готовы сражаться! Но как? В поле они скосят нас словно траву… и десять, и двадцать, и тридцать тысяч… всех, кого соберем. Укреплений на острове нет. Да разве мы усидим под защитой стен и валов, когда нуры начнут разрушать город и расправляться с нашими семьями?
Он был прав, и Блейд понимал это. Легковооруженные, даже собравшись в огромном числе, не выдержат удара тяжелой пехоты. Примеров тому в истории не счесть — начиная от ассирийских завоеваний и кончая крахом империй инков и ацтеков, которые были уничтожены несколькими сотнями испанских конкистадоров. Если же еще учесть и чудовищную силу нуров… Возможно, их могла остановить фаланга наподобие македонской — с длинными копьями и большими щитами, — но Блейду было ясно, что он не успеет за оставшееся время обучить и снарядить сколько-нибудь значительный отряд.