Толерантад не дошел до царицы Шахрияра десяток шагов, остановился и едва склонил голову в поклоне, соблюдая собственное достоинство.
— Зачем ты явился сюда, чародей? — неприветливо спросила царица.
— Ты завладела тем, что принадлежит мне, — мрачно сказал колдун. — Верни принадлежащее мне по праву.
Дельарам внимательно рассматривала нежданного гостя. Одет маг был довольно скромно — в плотный плащ, скрывающий фигуру от шеи и до пят, с огромным капюшоном, сейчас откинутым на спину. По внешнему виду пришельца отнюдь нельзя было сказать, что он стар — крепкий сорокалетний мужчина, с твердым, слегка раздвоенным и чисто выбритым подбородком. Лицо без морщин — если не считать мелкую сетку у глаз и мужественные глубокие складки у губ, — густые светлые волосы, ниспадающие на плечи, без единого проблеска седины. Он производил приятное впечатление, этот чужеземный чародей, несмотря на то, что был мрачен и суров… и чем-то неуловимым он напомнил царице безвозвратно утерянного и горячо любимого супруга.
— Что же у меня есть из того, что принадлежит тебе? — спросила царица и взяла со столика бокал с вином. Гостю она не предложила ни сесть после дороги, ни выпить или утолить голод.
— Моя дочь, — ответил сухо Толерантад. — Она путешествовала с караваном Галибсадая, который твои воины захватили на переходе от Антины к Пасалону. Я достоверно знаю: сейчас она в твоей темнице, ожидает, пока вы наберете достаточно рабынь, чтобы откупить за них своих пленных.
— Она красива? — лениво спросила царица.
В душе Дельарам все ликовало: теперь сей прославленный колдун полностью в ее руках! И он сделает все, что она захочет! Во всяком случае все, на что способно его колдовство! Но выражение лица владычицы оставалось по прежнему властным и как бы скучающим. Краем глаза она отметила, что Дамильк вышел — узнать, действительно ли в темнице содержится дочь Толерантада, где она и что с ней. Если слова чародея подтвердятся, старый воин несомненно доставит ее в покои царицы как можно скорее.
— Твоя дочь красива? — так же лениво повторила Дельарам, видя что пришелец не отвечает на вопрос. — Ты ее так сильно любишь…
— За нее я готов отдать жизнь, — нехотя выдавил чародей и гордо посмотрел прямо в глаза царицы.
Давно, ох давно, никто из мужчин не отваживался встретиться с ней взглядом…
— Тогда… — Дельарам выдержала паузу, обдумывая свое предложение. — Тогда соедини свою жизнь с моей!
Толерантад чем-то напомнил ей царя Джавада. Он так же крепок, красив… Он повелевает магией… Может быть, он?.. Надежда вновь переполнила исстрадавшееся сердце повелительницы Шахрияра.
Толерантад усмехнулся чему-то и грустно покачал головой.
— Я не смогу заменить тебе царя Джавада, — произнес он.
— Почему? — Дельарам вскочила на ноги. — Или зря люди говорят о твоей могущественной магии?! Если ты не можешь даже…
— За все в жизни приходится платить, — твердо ответил колдун. — За обладание силой духа платишь силой тела… К тому же, я очень стар.
— Но ты не выглядишь старым! — Дельарам не желала сразу отказываться от безумной надежды.
— Какой бы я был чародей, если б не мог держать себя в порядке?
Царица перевела взгляд на толстенького неопрятного Адд-Хатиба и чуть не прыснула со смеха. Странный чужеземец прав, она как-то не думала об этом. Завтра же Адд-Хатиб исчезнет с ее глаз: в далеких ли странах, изгнанный с позором, или под топором палача — неважно.
Она еще раз окинула взглядом фигуру Толерантада и не поверила его словам. В таком теле должен быть сильный мужской дух!
— Ты лжешь! — воскликнула она. — Ты просто не хочешь оказаться со мной в супружеской постели!
— Я не смогу сделать этого даже под угрозой смерти, — спокойно подтвердил чародей.
— Тогда ты на самом деле умрешь! Прямо сейчас! — в гневе закричала царица и сделала властный недвусмысленный жест.
Клинок одного из стражников, стоявшего в двух шагах позади незванного гостя, мгновенно покинул ножны и острый металл просвистел в воздухе, чтобы отсечь непокорную голову.
Сталь, однако, прошла сквозь шею пришельца, как через мякоть сочного перезрелого персика.
Колдун не рассмеялся дерзко, нагло, непристойно — нет, он лишь сдержанно улыбнулся, но его улыбка поистине вывела гордую царственную Дельарам из себя.
— Ты не можешь причинить мне вреда, — сказал Толерантад. — Мне не дано телесно явиться в твой город, но образ послать я могу… Перед тобой не сам я во плоти, а лишь моя точная копия, тень… я же недоступен для тебя, прекрасная царица Дельарам. И сейчас я могу пройти сквозь твоих стражников, как и через твое тело и через любые стены. — Он сделал паузу и негромко произнес: — Будем разговаривать спокойно, солнцеликая?
Дельарам села и пригубила вино.
— Почему же ты дожидался у ворот, а не стал спасать свою дочь?
— Я пришел не силой отнимать, а требовать назад то, что мое по праву, — с достоинством ответил маг.
— Требовать?! — гневно переспросила царица. — Стража!..
Стражники рванулись было, но что сделаешь с призраком? Сталь против него бессильна… Но тут взгляд царицы упал на распахнувшиеся двери — Дамильк ввел в покои невзрачную девчушку в скромной невольничьей одежде.
«И за такую волнуется маг? — пронеслось в голове царицы. — Да ей не в гарем дорога, а так… посуду с господского стола облизывать… Но чародей теперь сбросит гонор!»
— Требовать? — переспросила царица, ставя на место бокал с вином. Она наслаждалась своей властью. — Требовать буду я. Стража, отрубите голову этой замарашке! — Она протянула указующий перст к испуганной девушке.
Чародей вздрогнул и обернулся. Он поднял вверх руку и с ладони его сорвалась маленькая голубоватая молния.
— Не делайте этого! — властно произнес он. — Прошу простить за резкость, — склонил он голову перед Дельарам. — Я предлагаю за свою дочь богатый выкуп. Я скопил достаточно золота за свою жизнь…
— Золота? — презрительно скривилась Дельарам. — Я сама могу отвалить тебе золота втрое против твоего — если ты вызовешь хоть на неделю царя Джавада из Садов Очарованных.
— Это не под силу никому из смертных, даже самым могущественным магам, — с печалью в голосе сказал Толерантад, видно вспомнив о своих собственных давнишних утратах.
— Тогда вдохни его мужскую силу в кого-нибудь! Или найди ему замену… Ты же бываешь в разных странах, видишь стольких людей! — почти взмолилась Дельарам. Сердце подсказывало ей, что этот колдун — ее последняя надежда на обретение плотского и душевного счастья.
Толерантад долго молчал, переводя взгляд с дочери на царицу и обратно; в помещении воцарилась тяжелая тишина. Служанки словно замерли и боялись вздохнуть, чтобы не нарушить мысли владычицы и гостя в столь важный момент.
— Хорошо, — наконец сказал иноземный чародей. — Это трудно, очень трудно, но я вызову для тебя героя из иного мира, мужчину, подобного тигру и льву… В нашем мире нет второго Джавада, иначе бы я выполнил твою просьбу еще три года назад. — Он помолчал и тихо произнес: — Но я смогу вызвать того, кто подойдет тебе, лишь на один день и одну ночь, от полудня до полудня. Потом он уйдет в свой далекий мир, совершенно непохожий на наш… Если, конечно, он сам не захочет остаться в нашем мире навсегда.
— Если захочу я, — произнесла Дельарам, — то он захочет наверняка!
Зная силу своей женственности и красоты, царица ни на миг не сомневалась в этих словах. Лишь одно беспокоило ее — сможет ли вызванный чародеем герой, подобный тигру и льву, доставить то наслаждение, по которому истомились ее тело и душа.
Ричард Блейд открыл дверцу своего роскошного красного автомобиля и галантно подал даме руку. Она выбралась из машины, и Блейд распахнул перед ней калитку. На мгновение он задумался, не стоит ли отогнать машину в гараж, но решил не терять темп и повел девушку (Рэч, кажется? Он еще не запомнил ее имени) к своему коттеджу, темневшему за поникшими и голыми кустами. Сколько раз он поднимался по этим ступенькам под руку с новой девушкой, чтобы утром навсегда проводить ее? Он не считал… Он любил свой коттедж в Дорсете, на берегу Английского Канала; и любил приводить сюда красивых девушек.