Они сели.
— О посланец великих ахх-са, — попытался перехватить инициативу колдун, — доволен ли ты тем…
— Ты откроешь рот тогда, когда я прикажу, — строго произнес Блейд и, не подымаясь с места, легонько хлопнул старого гнома по макушке. Тот охнул и прикусил язык.
Тем временем охотники спустились со скал, а самые смелые из женщин и подростков выползли из хижин. За кольцом валунов, которых было штук двадцать — видимо, по числу мужчин в племени, — собралась уже порядочная толпа. Странник заметил, что оружия не было ни у кого.
Он ткнул пальцем в вождя:
— Как тебя зовут, длинный?
Тот сосредоточенно нахмурился, будто стараясь припомнить собственное имя, и начал с протяжным подвыванием:
— Сис’агра-ти карра’да-мелнимунек о’ахх-лават’тапара кинда-тапалама’их-карала сис’агра-капа-ти’пата-ока парала-кат-им ланаса-итара’ло сис’агра…
— Стоп! — приказал Блейд, и вождь покорно смолк.
Сказанное им означало: «Тот-кто-родился-в-день-когда-женщина-второго-охотника-нашла-клубень-величиной-с-оленью-голову-тот-кто-сломал-палец-на-ноге-убегая-от-медведя-тот-кто…» — и так далее.
Блейд кивнул шаману:
— Теперь я хочу послушать тебя, старый гриб. Ну, начинай!
Колдун запрокинул лохматую голову и завел:
— Ша’агра-ти илана-капала’им-лавата кинда-валава’тигоса сис’агра-савалана-ти’их падрала-о’несата икандрапилана-ниона ахх’са-кол-ахх’паланта-некан сибрала’ихтапалама окенда’ли…
«Дитя-родившееся-на-горе-матери-с-кривой-спиной-но-одаренное-богами-мудростью-и-на-десятом-году-жизни-вошедшее-в-жилище-колдуна-чтобы-изучить-магическое-искусство-которое…»
Жестом остановив его, странник несколько минут размышлял.
Итак, полные имена аборигенов включали перечисление всех знаменательных событий, кои произошли с ними за всю жизнь. Значит, у детей список был покороче, а на знакомство с именами стариков требовалось не менее часа. Превосходный обычай, решил Блейд. Во-первых, стоит человеку назвать свое имя, как ты узнаешь всю его подноготную; во-вторых, запоминание такой уймы подробностей неплохо тренирует мозги. Да, хотя эти уркхи заросли волосами от пят до макушек, на память они не жаловались!
Но как же их называть? Блейд задумчиво поскреб щетину на подбородке, потом поочередно ткнул пальцем в вождя и шамана:
— Ты будешь Сие, а ты — Ша.
— Так нельзя, посланец небесных ахх-са, непонятно, — старый колдун склонил голову. — Каждый будет Сие или Ша…
Ну конечно же! «Сис» означало «тот» или «та», а «ша» — «дитя», «ребенок»; вероятно, все безумно длинные имена туземцев начинались с этих слов. Блейд страдальчески сморщился, но вдруг на тубах его заиграла улыбка.
— Ты — Джи, — он показал на вождя, — а ты — Лейтон, — его ладонь опустилась на макушку престарелого колдуна. — Считайте, парни, я окрестил вас заново!
— Что означают эти слова? — поинтересовался долговязый вождь. — Они волшебные?
— О да! — губы странника вновь растянулись в улыбке. — Джи — тот, кто обладает силой, Лейтон — мудростью.
— Ты щедр, — шаман благодарно склонил лохматую голову. — Ты велик! Ты — посланец небесных ахх-са!
— Несомненно, — пробормотал Блейд, разглядывая окружившую их толпу. — Я очень щедр, и завтра, когда высплюсь и поем, обещаю дать волшебные имена всем остальным уркхам.
* * *Спустя неделю Блейд изучил цивилизацию волосатых во всех подробностях.
В стойбище обитали четырнадцать мужчин, включая шамана, двадцать шесть женщин и более трех десятков ребятишек и подростков обоего пола, которым странник, по земным аналогиям, дал бы от года до двенадцати лет. Стариков, если не считать Лейтона, не было; в этом мире люди долго не заживались. За последние полгода, с тех пор, как в окрестностях появился махайрод, племя понесло большой урон — тигр сожрал не менее двадцати человек, и охотники, неоднократно вступавшие с ним в битву, ничего не могли поделать с чудищем. Таким образом, Блейд — являлся ли он в самом деле посланцем небесных ахх-са или нет — выступил в качестве благодетеля и спасителя. Чтобы достойно отметить сей факт, уркхи воздвигли ему трон — самый высокий камень, который был поставлен в круге совета между седалищами Джи и Лейтона.
Эти двое, вождь и шаман, делили власть над племенем. Каждый из них имел собственных приверженцев, как бы некую фракцию или партию, готовую поддержать своего лидера; учитывая, что один из них занимался делами практическими, вроде охоты и охраны стойбища, а другой представлял интеллектуальную элиту, Блейд обозначил две эти группировки как партии Силы и Разума. Согласно лучшим традициям демократического общества, они находились в оппозиции друг к другу и спорили по любому поводу и без повода.