Лицо его стало совсем отчаянным. Я развел руками.
– Заколдованные здесь ворота, что ли? Никак не выберусь из города… Хорошо, сэр Смит. Только побыстрее.
На постоялом дворе я снова Зайчика оставил нерасседланным. Хозяин округлил глаза при моем появлении, но я объяснил, что заехал за своим вассалом, вон побежал собирать мешки. Немного погодя решил сам заглянуть в бывшие наши покои, провожаемый взглядом хозяина, в котором не то больше облегчения, что уезжаю, не то сожаления: мол, уезжает богатый клиент, который и сам ночует в непригодных для жилья комнатах, и других приводит.
Сэр Смит поспешно скатывал в тугой рулон одеяло, я остановился перед волшебным зеркалом. В груди шевельнулась тоска – в который раз уезжаю, едва-едва прикоснувшись к чудесному. Уж я-то смог бы вытянуть из него побольше, чем местные. Эти лишь крестятся и стараются прошмыгнуть мимо всего чудесного, отплевываясь и отворачивая хари.
С другой стороны, я все ближе к Югу, где настоящие тайны, где самые могущественные маги, где от древних эпох осталось намного больше артефактов и, главное, местные не стремятся наперегонки их уничтожить. А по мне так лучше журавль в небе, чем стараться выжать из синичек то, что под силу только птицам более могучим.
Когда-нибудь, пообещал я себе, вернусь и постараюсь разобраться с этими «чудесами» зачарованной комнаты, которые для меня вовсе не чудеса, а навороты более продвинутых технологий.
Сэр Смит торопливо облачался в доспехи, с мольбой посмотрел на меня, и я сделал то, чего он никак не решался попросить у сюзерена: затянул ремни на спине, поправил щитки.
– Стоит ли? – спросил я с сомнением.
– Что?
– В городе сражаться не придется, – заверил я. – И вообще долго придется ехать по мирным землям короля Барбароссы, уничтожившего крупный криминал в лице независимых баронов и средний – в лице разбойничьих шаек. А от карманников доспехи не спасут.
Он поколебался, в лице некая виноватость.
– Сэр Ричард… У меня никогда не было таких великолепных доспехов. Вы посмотрите на эту чеканку золотом!.. А вот эта отделка благородным серебром?.. Посмотрите, какая ювелирная работа! Даже не представляю, что за оружейники делали, чья работа, это же просто невероятно! А коню моему все равно, будет это железо на мне или в мешке за моей спиной.
Я кивнул, чувствуя себя смущенным.
– Да, сэр Смит, простите.
– Это вы простите за такое мальчишество, – вздохнул он, – не могу удержаться. Слаб человек. Я ведь теперь настоящий барон с щедрой руки Его Величества! Как жаль… Как жаль, что приходится расставаться со всем этим… и покидать великолепнейшее королевство! Здесь я ощутил себя человеком, здесь встретил настоящих друзей и только здесь был осыпан милостями Его Величества, в то время как в других землях лишь получал зуботычины…
Я вздохнул.
– Так оставайтесь. Какого черта искать на Юге наемником, если здесь можно жить полноправным бароном?
Сэр Смит вздохнул.
– Ах, сэр Ричард… Я так долго мечтал выиграть главный приз на турнире и поехать ко двору императора! Как вот так взять и отказаться от мечты? Это же все равно, что поставить на себе крест, как на отважном рыцаре… и превратиться в старого деда.
Мы выехали со двора под крики мальчишек, что приветствовали по большей части сэра Смита как победителя турнира. Нам с Зайчиком и Псом тоже досталось несколько одобрительных замечаний, но почти все они относились к ним, а в мой адрес я услышал только «длинный» и «длиннорукий».
Разгоняя прохожих по улице, навстречу несся богато одетый всадник, я узнал молодого придворного, недавно произведенного в рыцари. Он прокричал, запыхавшись:
– Сэр Ричард, сэр Ричард!
Сэр Смит ревниво нахмурился, а рыцарь прокричал радостно:
– Фу, как хорошо, что я вас успел перехватить!
– Хорошо для кого? – спросил я.
Он смешался, поклонился и спросил уже со всевозможной учтивостью:
– Благородный сэр Ричард… и ваш благородный друг, столь отличившийся на турнире… вы направляетесь по Трапезундской дороге?
– Да, – ответил я, – направляюсь. Но, если вожжа попадет под хвост, выберу другую. Хотя и не знаю, есть ли такие вообще.
Он перевел дыхание. Разогретая скачкой лошадь нервно перебирает ногами, беспокоится, вскидывает голову. Звеня удилами, рыцарь сказал торопливо:
– Его Величество просит, чтобы вожжа не попадала.
– А ему-то что?
Он сдвинул плечами.
– Я не посвящен. Мне просто велели передать, что… вернее, убедиться, что вы поедете той дорогой, как и планировали.
Я кивнул сэру Смиту, он кивнул и пустил рысью каурого конька. Впрочем, вру: каурый – это рыжеватый, а этот – рыжий со светлыми гривой и хвостом, что значит игреневый. Игреневый, дубина, пора запомнить масти. Их всего восемь: буланый, вороной, гнедой, игреневый, каурый, пегий, саврасый и сивый. Нет, забыл еще соловую масть – это когда конь весь желтоватый, но со светлой гривой и хвостом. Почти то же самое, что игреневый, но там рыжий, а здесь желтоватый… Очень большая разница, подумаешь, однако в мужском кругу ошибиться с мастью, я уж и не знаю что может быть хуже! Разве что спутать Марадону с Эйсебио.