Брат Кадфаэль и сэр Смит молча ехали следом, мы миновали с десяток домов, оставалось еще два, а там дальше зеленый простор, как вдруг шторки одного окна раздвинулись, кто-то быстро протянул огромную краюху хлеба и глиняный кувшин. Я принял, занавески так же бесшумно задвинулись, а следом захлопнулось и окно.
Я держал хлеб и кувшин перед собой, в надежде, что кривизна улочки не позволит едущим за нами всадникам Хайбиндера увидеть нарушение королевского приказа.
Когда за городом послали усталых коней в галоп и оторвались ненадолго от преследователей, я ухитрился спрятать хлеб и вино. Мул брата Кадфаэля хрипел и мотал головой, я перевел Зайчика на шаг, спросил Кадфаэля:
— Вот теперь вопрос, а как поступил бы Господь, если бы на весь город отыскался только один праведник?
Он перекрестился, ответил скорбно:
— Ты знаешь ответ, брат-паладин. Господь испепелил оба города, хотя праведником был сам Лот.
— Знаю, — ответил я, — но Господь даровал нам право самим решать, кто прав, кто виноват. И самим отмерять наказание.
Он снова перекрестился, лицо бледное, глаза ввалились
— Тяжкую ношу взвалил на плечи сынов своих Господь.
— Да уж, — согласился я. — Куда легче, чтобы кто-то за нас решал… Как называется этот город?
— Вифли.
— Вифли, — повторил я. — Почти как Вифлеем. Запомню.
Сэр Смит прервал наши непонятные рассуждения:
— Вон там ручей, надо напоить животных!
Мы слезли с коней, рыцари Хайбиндера приближались медленно и с самым угрожающим видом. Сэр Смит.; встал так, чтобы первый удар в случае чего принять на себя, я ведь сеньор, а это значит, он обязан защищать меня всеми силами. Брат Кадфаэль бормотал молитвы, я спросил язвительно:
— А слабо тебе взять и отшвырнуть их хотя бы на полмили?
Кадфаэль взглянул с укором:
— Брат паладин, как можно?
— Но ты же воды целой реки остановил!
— То вода, — сказал он, — а то люди. Они ведь тоже христиане!.. И вообще… нельзя святость обращать в оружие. Это же ввергнуть свою душу в бездну ада. Лучше умереть, чем запятнать…
— …честь, — договорил я. — Эх вы, рыцари! Оба.
Всадники приблизились. Во главе в самом деле сыновья короля и братья, по бокам, судя по эмблемам на щитах, герцог Чезвиг и герцог Тараскон, за ними такие же злые и в то же время торжествующие лица. Похоже, в дороге все больше слетает лоск, сейчас за нами идут по следу лишь разгоряченные близостью крови охотники, которых уже ничто не остановит.
Чезвиг, средний сын короля, сказал надменно
— Вам отказано в нашем гостеприимстве, забыли? Я ответил вежливо:
— Мы не просим ни воды, ни хлеба. Не просим ночлега. Что еще?
— Вам отказано и в отдыхе, — сказал он громко, за его спиной я видел злобные ухмылки. — Во всяком случае, на земле королевства Эбберт.
Я спросил негромко:
— Но коней хоть напоить можем?
Он поколебался, но сзади крикнули, что коням в гостеприимстве не отказано, мы можем коней вообще оставить, чтобы не мучить бедных животных, а сами Ц убираться с их земли пешими, и Чезвиг сказал нехотя:
— Вы можете напоить коней, но после этого убирайтесь немедленно! Иначе вас погоним плетьми.
В довершение угрозы он вытащил плеть и поиграл ею в воздухе. Сэр Смит ярился и хватался за рукоять меча,,
я сам чувствовал, как бешенство раздирает меня надвое, но заставил себя ответить смиренно:
— Мы сейчас уедем. И пусть нас рассудит Господь. Напоив коней, мы снова взобрались на измученных животных. Чезвиг и люди короля отстали, сэр Смит и граф Эбергард косились на меня с подозрительностью.
— Что-то вы больно благочестивым стали, сэр Ричард!
— Сам удивляюсь, — ответил я. — Мы, как мне чудится, будем проезжать через вот ту гряду?
— Да, — ответил он со вздохом. — Если только кони не падут раньше. А там дальше уже земли не то Итру-; рии, не то Фосеано, не помню. Там наши преследователи имеют даже формальное право напасть все разом.
Конь сэра Смита весь в мыле, хотя мы передвигаемся шагом, мул брата Кадфаэля тоже не поднимает головы от земли, сейчас ему и уши тяжелы. У остальных кони; тоже еле плетутся. Я едва удерживался от желания по-: слать коня вперед и осмотреть приближающююся черепашьим шагом скалу, пусть невысокую, но все же для исполнения моей задумки годится и средняя, однако те сволочи могут пуститься за мной в погоню и по пути зарубить моих спутников.
— Держитесь, — приговаривал я, — еще совсем немного.
— А что там? — наконец спросил сэр Смит.
— Мне было видение, — ответил я. — Господь нам там поможет.
Брат Кадфаэль посмотрел на меня с великим уважением, достал требник и на ходу углубился в чтение. Бедные животные хрипели и шатались, сэр Смит не выдержал, спрыгнул и пошел рядом, подбадривая измученного коня, похлопывая по мокрому боку.
Скалы приближались мучительно медленно, наконец поравнялись, дорожка начала слегка загибаться, скрывая нас от глаз преследователей, я возликовал, сказал быстро:
— Продолжайте путь! Я догоню вас чуть позже. Сэр Смит с беспокойством оглянулся.
— Сэр Ричард, уж не думаете ли дать им бой? Тогда я буду чувствовать себя оскорбленным… Я прервал:
— Я же сказал, мне было видение! Или вы и с Господом будете спорить?
Он пробормотал поспешно:
— Нет-нет, что вы, сэр Ричард! Просто…
— Охраняйте брата Кадфаэля, — прервал я. — Еще мне было видение, что без него нам придется очень туго дальше. А то и вовсе не выживем.
Я не успел повернуть коня, рука графа Эбергарда властно перехватила повод. Он смотрел холодно, на лице решимость, а когда заговорил, слова звучали так, как | будто кузнец рубил толстую проволоку для кольчуги:
— Сэр Ричард, вы поедете дальше с нами.
— И не мечтайте, — отрезал я.
— Что вы задумали?
— Помолиться в одиночестве, — ответил я зло. — I Это не ваше дело. Вы забыли, что вы, как и весь эскорт, подчиняетесь мне?
Он покачал головой.
— Только в рамках нашей миссии. Я взглянул на сэра Смита. Он понял и молча обнажил меч. Я вздохнул и обнажил свой. Граф Эбергард потел, но не подал коня назад и на дюйм, смотрел мне | лицо все так же бесстрашно и с решимостью.