Генгаузгуз, столица Мунтвига — на западе, нельзя терять ни дня, потому просто послал в Зорр гонцов с сообщением, что моя армия идет на преемника Карла, который причинил им столько зла, зову принять участие в священном походе возмездия и христианского воздаяния око за око, зуб за зуб, да еще и сторицей, как уточнил гуманный и всепрощающий Иисус.
За спиной простучали копыта, Альбрехт догнал на молодой горячей лошади, что всего пугается, зато, как говорят, самая быстрая в армии. Воздух прохладный, осенний, да еще встречный ветер при скачке, так что теплый свитер под плащом вполне к месту.
Я сказал требовательно:
— А доспехи?
Он покачал головой.
— Нам сюзерен подает пример, как обходиться без них.
— Дурной пример, — сказал я сварливо, — не стоит ему следовать. Ваш сюзерен руководит битвами с вершины далекого холма, а вы все лезете в самое пекло…
— А что видно сейчас с высокого холма? — поинтересовался он. — Мы вроде бы планировали идти на столицу Сакранта?
Я сказал язвительно:
— Граф, я не знаю, что вы там планировали, но мы двигаемся к Эбберту. И никаких других планов!
Он сказал озадаченно:
— Ну… если такова стратегия… Будем брать королевство Эбберт?
— Возьмем или не возьмем, — пояснил я, — но в его окрестностях хоть малость отдохнем и отъедимся. Второй месяц с коней не слезаем, а они тоже не железные. Людей Макса уже ноги едва несут.
— Надеетесь на местных баронов?
— Только не в Эбберте или Сакранте, — сказал я. — В Эбберте на троне все еще Харбиндер, сейчас он, надеюсь, просыпается в холодном поту, когда слышит мое имя, а Сакрант всегда принадлежал Мунтвигу. Там ему верны и гордятся его успехами и славой.
Подъехал Клемент, прислушался и прогудел, как колокол, размером с дом:
— Обойдемся и без них. Вашими усилиями, ваше высочество, создана такая армия, что я даже и не знаю, чего она сделать не в состоянии!
— Нашими усилиями, — поправил я значительно. — Все мы вносим посильную лепту… интересно, что это?.. в создание высокой обороноспособности нашего великого Отечества, чтобы оно могло наносить оборонительные удары в глыбоком тылу вероятного и маловероятного противника!..
Клемент заметил весело:
— Что мы и делаем… га-га-га!
Дорога пошла под каменной стеной, что поднимается чуть ли не до облаков, очень опасные места для тех, кто внизу: одним камнем можно сшибить несколько человек.
Норберт уже послал туда два отряда, чтобы прочесали гребень, да не спрячется враг, я подумал, пустил Зайчика следом. Зигфрид чертыхнулся, но повернул коня и понесся за нами.
Бобик даже взвизгнул от радости, вот уж не думал, что ему нравится лазить по горам. Через несколько мгновений его толстый зад замелькал впереди, быстро поднимаясь на кручу, и вскоре огромные глыбы скрыли его из вида.
Зайчик вознес меня довольно бодро, хотя шел под таким углом, что я держался за луку, а иногда и обхватывал его за шею, чтобы не сползти на круп.
Вид с высоты несколько странный, вот так едешь по самому краю пропасти, а в голову невольно лезут всякие мысли, самые разные, раньше всех их озвучил Иисус, когда облек свои раздумья в форму разговора с искушавшим его дьяволом.
Люди Норберта обшаривают все места, где может затаиться человек, надолго их это не займет, гребень не только высок, но и узок — спрятаться негде.
Я то и дело прямо с седла засматривался вниз, где уже показались передовые части шателленцев, впереди герцог Мидль под двумя развернутыми знаменами: королевства Шателлен и своим личным.
Вообще-то, на то, чтобы ехать впереди — шансов было больше у принца Сандорина, но ему пришлось выбирать между этим почетным правом и галантной обязанностью служить даме в облике принцессы Аскланделлы, а ее нужно везти в самом безопасном месте.
Зигфрид подъехал ближе, лицо напряженное, проговорил жутко трезвым голосом:
— Ваше высочество!
Я оглянулся.
— Чего?
— Не следует, — напомнил он непривычно строго, — так смотреть вниз. До земли не меньше сорока ярдов. А то и все пятьдесят.
Я фыркнул.
— Что? Уж не думаешь ли, что собирался броситься вниз головой?
— Да, в общем-то, — буркнул он, — вид у вас был именно таков. Хотя никогда не понимал дури этих бросальщиков.
— Ну да, — сказал я саркастически, — вид у меня, ага, внизголовный. Весь мир и так стоит на голове!
Он все еще рассматривал меня в упор, во взгляде подозрение, а я повернулся к нему спиной и вперил взгляд в даль, где расположен проклятый Эбберт.
По телу пробежала запоздалая дрожь, все-таки это идиотизм даже подумать, что можно бы спрыгнуть и остаться живым после удара о землю.