Пожалуй, самый успешный из тех, кто остался после Кейдана, в прошлом его личный советник, заведовал постелью, королевскими соколами и кухней. Сейчас фактически руководит всеми хозяйственными делами, но старается одеваться так же незаметно, как и раньше, даже взгляд прежний, оловянный, без выражения, что вообще-то, как теперь понимаю, для царедворца немаловажно.
Он поклонился и застыл, страшась побеспокоить сюзерена.
— Куно, — сказал я, не поднимая головы.
— Ваше высочество, — ответил он ровным голосом.
— Куно, — повторил я, — ты заметил, что прибыл народ из Гандерсгейма?
— Да, ваше высочество, — ответил он почтительно. — Как-то… да, заметил.
— Что думаешь?
— Надо устраивать, — сообщил он. — Иначе пойдут драки, дебоши, поединки… Слишком много свободного… в смысле, ничем не занятого люда в столице — плохо. Временами даже опасно.
— Верно мыслишь, — одобрил я.
— Спасибо, ваше высочество.
— Потому, — сказал я, — подготовь все необходимое для переправки их в северные королевства.
— В Армландию? Турнедо?
— Еще дальше, — ответил я таинственно и мрачно. — На ловлю счастья и чинов, в Варт Генц и Скарлянды. Но сперва отбери для аппарата наиболее смышленых, активных и умеющих работать, а не только красиво и отважно проливать благородную кровь. Как свою, так и чужую. Среди военных такие тоже есть. Они как раз самые лучшие работники, понимаешь?
Он произнес бесцветно:
— Да, ваше высочество. Умные и военные — это прекрасное сочетание для идеального работника. Только очень редкая порода.
Я хлопнул себя по лбу.
— Ах да, давно пора создать отдельное министерство по внешним связям…
— Ваше высочество?
— У Кейдана же был орган, — сказал я, — для контактов с другими странами?.. Орган — это такое ведомство. Ах да, это я сам туплю, какие тут связи, понятно же. В общем, с появлением Тоннеля изнеженной изоляции королевству пришел конец, пришло время полной и разнузданной демократии и, хуже того, гуманизма. К нам постоянно засылают шпионов, а мы пока в этом благородном и нужном для страны и свобод личности деле не преуспели.
Он ответил тихо:
— У вашего высочества просто руки не дошли.
— Не оправдывай, — сказал я строго. — Это мой промах и моя ошибка! Хоть и мелкая. Но в нашем деле мелких как бы нет вовсе! Потому надо их наверстывать. И углублять. Расширяя. В общем, подбери людей, которые будут отслеживать все изменения в соседних королевствах.
— Создадим Корпус Шпионов?
— Да, — согласился я, — только назовем его министерством иностранных дел. Как везде и делается. В нем будут шпионы под прикрытием, а голых будем засылать в те закрытые регионы, куда прикрытых не пускают.
Он смотрел пытливо, взгляд ничего не выражает, только на лице предельное внимание.
— Будет исполнено, ваше высочество. На какой день предложить вам кандидатуры?
Я изумился:
— Знаешь, я сетую на кадровый голод, а у тебя людей как будто избыток!.. Завтра сможешь?
Он поклонился.
— Смогу, но не всех. Есть, что живут далеко за городом.
— Хорошо, — сказал я. — Тогда через три? Или четыре?
— В четыре уложимся, — ответил он. — Прикажете подобрать для них здание в городе?
— Да, — сказал я. — Прикажу. Считай, уже приказал. И натаскать в него всякое, что понадобится для полезной обществу, хоть и тайной, работы. И пусть начинают сразу. А ты за ними присматривай. Я, конечно, тоже буду. За тобой тоже.
— На должность министра по делам других королевств, — сказал он, — кандидатура уже есть.
— Кто?
— Вы его знаете, — ответил он ровным голосом. — Опытный дипломат, свою верность вам доказал, разве что нет опыта общения с другими королями, кроме как с Кейданом. Но таких в Сен-Мари вообще нет из-за прежней изоляции королевства.
— Фортескью? — догадался я. — Да, верно, самый подходящий. Он еще в первый день, когда я его увидел, это было в замке герцога Готфрида, а я тогда только баронил, показался мне единственным разумным, здравомыслящим и рассудительным человеком, который наперед просчитывает последствия любого поступка. Как своего, так и чужих. Вы правы, барон! Подготовьте все документы — и мне на подпись.
Он чуть-чуть опустил краешек губы, словно я его обидел, бароном назвал ни за что, хотя он и есть барон.
— Я могу идти, ваше высочество?
— Да, — разрешил я, — но не слишком далеко. Вечером пир в честь возвращения героев.