Кто-то из матросов снова вскрикнул, дальше на стене еще одна морда, еще страшнее, потом пошла сцена битвы гигантов, а завершал ужасающую картину исполин с картинной мускулатурой, и такой огромный, что щиколотки в воде, а голова достигает верха стены.
Мишель вдруг вскрикнул дурным голосом:
— Милорд!..
Я посмотрел на него, потом на исполина.
— Что?..
Великан не просто следит за нами злобным взглядом, а повернул голову в нашу сторону!
Ордоньес вскрикнул в восторге:
— Вот это работа!
— Да уж, — пробормотал я. — Мурашки по коже…
Глава 4
Гигант шелохнулся с трудом, словно разминая застывшее за века каменное тело, шагнул в море. За спиной обильно посыпалась каменная крошка, я так и не понял, стоял он в нише или же был красиво вырезан в камне, а сейчас вдруг решил освободиться от оков.
Мертвое каменное лицо с пустыми глазами все так же обращено в нашу сторону, я смотрел на него с дрожью во всем теле и слабостью в коленках.
Ордоньес прошептал:
— Будь я проклят… он нас видит…
— Или чует.
— Видит, — возразил он. — Ишь, как охотничий пес…
Гигант сделал шаг вперед, покачнулся, но тут же выровнялся, шагнул снова, уже увереннее. Пустые глаза смотрят в нашу сторону неотрывно, в движениях появилась пугающая целеустремленность.
Ордоньес среагировал первым.
— Поднять все паруса! — заорал он диким голосом. — Быстрее, быстрее!
По кораблю прокатилось:
— Все наверх!
— Поднять паруса!
— Левый галс!
Матросы ринулись на мачты со скоростью муравьев, убегающих от пожара. Захлопали паруса, но корабль все еще идет прежним курсом, а гигант двинулся в нашу сторону, голова на уровне верхушки мачты.
— Быстрее, быстрее!
— Эта тварь уже близко!
Я ощутил, как корабль неуловимо поменял курс, самую малость, но уже не ползет вдоль берега на полуспущенных парусах, а чуть отвернул и начинает с нарастающей скоростью уходить в океан.
Гигант пошел быстрее, напористее, пена взбивается у ног, дно понижается медленно, он отошел от берега на сотню ярдов, а вода поднялась лишь до колен.
Матросы остались сидеть на реях, экономя секунды, вдруг да придется что-то делать с парусами, каждый миг дорог, а эта ожившая скала шумно прет через море, все быстрее и быстрее, каждый кулак крупнее стоведерной бочки…
Ордоньес посмотрел на паруса, но лишь стиснул челюсти, корабль и так скрипит и накренился, врезаясь острым носом в воду, идет по морю, как мощный плуг, который тянет четверка сильных коней.
Двое из матросов ухватили арбалеты и, не дожидаясь команды, выпустили болты в лицо каменного колосса. Я увидел только искорки, когда стальные жала бесцельно ударили в гранит.
Гигант шел мощно и быстро, в движениях — пугающая целеустремленность, вода медленно поднимается, уже до середины бедер, начинает замедлять движения, а корабль, напротив, ускоряется…
Ордоньес прокричал:
— Держитесь!
Матросы ухватились за ванты, а кто оставался на палубе, уцепились за любые деревянные переборки. Гигант настиг корабль, над бортом поднялись огромная гранитная голова и плечи, одного удара таким кулаком хватит, чтобы перебить каравеллу пополам…
Я подбежал к борту и, глядя в его огромные пустые глаза, прокричал дико:
— Стой, морда! Куда прешь?.. Сюда нельзя!
Голем замер с поднятым кулаком. В огромной фигуре, заслонившей весь мир, мне почудилось что-то вроде замешательства.
— Возвращайся! — заорал я еще громче. — Кто остров сторожить будет? Ну?
Голем медленно повернулся и начал уходить обратно. Я испытал невероятное облегчение, чуть в бессилии не опустился на палубу, но эрцгерцог не может себе позволить такого простолюдинного жеста, спина затрещала от усилий, когда я гордо выпрямился и огляделся орлом.
На палубе матросы ликующе орали мне хвалу, Ордоньес сказал с блестящими глазами:
— Милорд! Вы совершили чудо!
— Ага, — ответил я сердито, — тем, что сделал красивый, хотя и бесполезный жест? На самом деле он дошел до границы охраняемой территории и сам должен был вернуться… Это вы спасли корабль, граф, вовремя подняв все паруса.
Он хитро усмехнулся:
— Милорд, пусть народ верит, что чудо совершили вы. Да и все мы жаждем чудес, такова наша натура.