– Но разве мы не делаем то, – возразил я, – что обещано? Разве не выжигаем тьму, не рассеиваем ее кострами, где сжигаем ведьм и еретиков? Разве не принесли с собой попранную было здесь веру?
Он повторил четко:
– Я свое мнение сказал. Завтра выступлю в обратный путь, а когда прибуду в Фоссано, доложу моему королю обо всем, что случилось. Вернусь, естественно, с войсками, которые сюда привел.
– Дорогой лорд, – сказал я, – позвольте напомнить, что я все еще коннетабль королевства Фоссано!.. И вы подчиняетесь мне!
– Уже нет, – отрубил он. – Есть титулы несовместимые. Вы могли быть гроссграфом Армландии и коннетаблем Фоссано, хотя и в этом есть зерно мятежа, но быть еще и маркграфом Сен-Мари?.. Стать подданным короля Кейдана?
Он гордо выпрямился и оглядел рыцарей. Они зашумели, все верно, одним решением майордома превратиться из завоевателей королевства в его подданных?
– Это только слова, – сказал я громко, но сам ощутил, что прозвучало жалко. – Мечи в наших руках!
– Но кому они будут служить? – обрубил лорд Рейнфельс.
Даже барон Альбрехт проговорил негромко:
– Для рыцарей слова значат очень много, сэр Ричард. К примеру, если такое понятие, как слово чести…
Глава 8
Ноги подкашивались, я дотащился до постели, развернулся и рухнул навзничь. Все тело гудит, словно внутри летают сердитые жуки и пытаются вырваться на волю.
Из стены выметнулась струя голубоватого газа, так показалось вначале, затем вылепилось тяжелое массивное лицо с толстыми губами и тяжелой нижней челюстью.
– Привет, Логирд, – сказал я слабым голосом. – Извини, встать нет сил…
Он завис посреди комнаты, подлетел ближе. Глаза навыкате всматривались в меня без всякого сочувствия.
– Там что-то стряслось?
– А ты не знаешь? – ответил я вопросом на вопрос.
– Нет, – ответил он. – Как-то восхотелось посмотреть, что там у вас… но туда не смог. Даже не понял, то ли от старых хозяев уцелели стены, то ли маги Ундерлендов поставили… И что там нашли на свою голову?
– Если бы на голову, – пробормотал я.
– Расскажите, – попросил он.
– Я с магами не общался, – ответил я.
– А с кем?
Я отмахнулся.
– А с кем я еще могу? Рыцари, рыцари, рыцари…
– Расскажите, – повторил он. – Теперь я могу только так… пировать!
Я рассказывал, он внимательно слушал, пару раз закружился от восторга, один раз подпрыгнул так, что исчез в потолке, это когда я упомянул летающие корабли. Рассказ я закончил на последнем задании, когда сжег все летательные штуки, не забыв сказать, что мое незримничество распространяется и на личину крылатого зверя и что теперь моей мощи хватает, чтобы брать с собой и меч.
Логирд слушал с жадностью изголодавшегося, ученый, все новое интересно, я для него самый увлекательный опыт.
– Значит, – сказал он уверенно, – исчезничество крылатого зверя выше, чем у человека!.. Или потому, что исчезников среди людей немало, против них много заклятий, амулетов, а такой зверь, как вот вы, уже редкость из редкостей!..
– Хорошо, – сказал я.
Он спросил внезапно:
– А что там в Ундерлендах произошло такое, что вдруг приоткрылась способность к исчезничеству?
Я пробормотал:
– Да вроде бы ничего…
– Вспомните, – сказал он настойчиво. – Какая-то встряска, что-то на вас подействовало! Что-то высвободило еще одну возможность…
Он смотрел пытливо, я ответил бараньи прямым и честным взглядом. Жди, щас расскажу весь свой позор, как попался сдуру, как едва не сожгли, как спасло вмешательство женщины, которую я вроде бы держал в Геннегау под замком, как вообще вел себя невероятно глупо…
– Как-то молотком по пальцу попал, – сказал я, – может быть, это?
– Больно было? – спросил он с интересом.
– Хотя бы посочувствовал, – упрекнул я. – Конечно!.. Что я только и кого только не вспомнил!
Он сказал деловито:
– Могло послужить толчком. Боль, страдания, пролитая кровь – это главное для Терроса. Да, это верный путь!.. Боль и страдания!.. Думаю, вы сможете открыть в себе что-то еще…
Я торопливо выставил перед собой ладони.
– Нет-нет!.. И так чуть не кончился. Нет уж, мне хватит. Лучшее – враг хорошего.
– Ваша воля тогда ослабла, – пояснил он. – А эмоции бурлили! Террос – это прежде всего дикая и почти неразумная мощь. Как только боль в вашем пальце утихла, вы снова все подчинили своей железной воле.
– Ага, – сказал я, – железной, да.
Жуткая мысль скользнула по спинному мозгу, не решаясь постучаться в череп, я спросил дрожащим голосом: