– Сволочь, – прохрипел я, – и дурак!..
Моя рука метнулась к мечу, но пальцы не нашли даже ножен. Сэр Витерлих обеспокоенно придержал меня за локоть.
Арнульф сказал мрачно:
– Я могу вам дать свой, сэр Ричард. Но сперва выслушайте.
– Да что ты скажешь… – проговорил я, лязгая зубами, – палач…
Меня затрясло, яростная волна ударила в голову. Глаза начало застилать красной пеленой. Я сжимал и разжимал кулаки, стараясь удержаться, но чувствовал, что звериная ярость берет верх.
За спиной раздался голос сэра Гримоальда:
– Сэр Ричард, прошу вас, давайте послушаем сэра Арнульфа.
Я резко повернулся к нему. Сэр Гримоальд покачивал головой с немым неодобрением.
– Это та самая сволочь, – произнес я хриплым от ненависти голосом, – что истязала меня!
Арнульф сказал почти равнодушно:
– Я всего лишь выполнял приказы Его Величества.
– Врешь, – воскликнул я люто. – Пытал с удовольствием! Сладострастно. Тебе это нравилось, сволочь.
Он пожал плечами.
– Может быть. Но вы не станете спорить, что вам не повредили ничего важного. Кроме того, я знал о вашей способности заживлять раны.
– Врешь!
– Знал, – повторил он, – но помалкивал.
– Врешь, – крикнул я.
– Ваше дело верить или не верить, – ответил он, – но это правда.
– Король не знал, – крикнул я, – а ты знал?
– Да.
– От кого? – потребовал я. – Говори, если не врешь.
Он прямо посмотрел мне в глаза.
– От того, кто поспешил замолвить за вас слово перед императором. Тот человек попросил меня пытать вас красочно, чтобы Его Величество был доволен и ничего не заподозрил, но чтоб вы не остались калекой. Когда я сказал, что такое вряд ли возможно, мне сказали под большим секретом, что вы можете заживлять свои раны… но в каком диапазоне, неизвестно. Я, честно говоря, был в трудном положении, чтобы все было и естественно и не переборщить.
– Перед императором? – переспросил я. – Кто… Был этот человек… женщина?
Он опустил взгляд.
– Это вы сказали, сэр маркграф. Не я.
Я сказал зло:
– Ладно, понимаю, кто эта женщина.
Сэр Гримоальд произнес наконец с явным облегчением:
– Может быть, присядем? Должен заметить, сэр Арнульф, сэр Ричард не может не питать к вам ненависти или хотя бы вражды. Это естественно, судя по тому, что я услышал. А вы, сэр Арнульф, все же чувствуете некоторую вину… но сейчас давайте поговорим о деле.
Мы втроем сели, сэр Гримоальд только сейчас обратил внимание на замершего в дверях племянника. Брови его грозно сдвинулись на переносице.
– А тебе чего? Иди пьянствуй.
Я сказал торопливо:
– Сэр Гримоальд, можно мне замолвить словечко за сэра Витерлиха? Он почти не пил в замке герцога, во всяком случае, не больше других! К тому же он единственный, кто сразу же пришел ко мне на помощь.
Сэр Гримоальд сказал, поморщившись:
– Это больше говорит о недостатке у него ума и его безрассудности. Впрочем, вы гость, я склонен удовлетворить вашу просьбу. Сэр Витерлих, вы можете присутствовать.
Витерлих бросил в мою сторону взгляд, полный горячей благодарности.
– Спасибо, дядя.
Он торопливо сел от нас подальше и постарался выглядеть меньше мыши и тише тени. Арнульф почтительно выждал, пока сядет хозяин, я тоже ждал, сэр Гримоальд степенно опустился в кресло, лицо суровое, взгляд острый, положил руки на широкие подлокотники и приготовился слушать.
Я посмотрел на Арнульфа злыми глазами.
– Ради чего вы явились?
Он ответил негромко:
– Дело чрезвычайной важности.
– Еще бы, – сказал я с едким сарказмом, – вы знали, как я вас встречу.
Он кивнул.
– Честно говоря, ожидал более бурное… гм… но вы умеете себя держать в руках.
Сэр Гримоальд сказал одобрительно:
– Сэр Ричард получил прекрасное воспитание в духе старых рыцарских традиций.
– Итак? – потребовал я.
Сэр Арнульф развел руками.
– Как вы догадываетесь, мне лично от вас ничего не нужно. Однако силы, что стоят за нами, заинтересовались вами.
– Польщен, – ответил я настороженно. – Как догадываюсь, не стоит и спрашивать, что это за силы?
Он наклонил голову.
– Вы абсолютно правы.
– Тогда и я буду отвечать, – заявил я, – соответственно. Вы понимаете, как.
Он снова наклонил голову.
– Понимаю. Но это лучше, чем ничего.
– Конечно, – согласился я. – А затем ваши умные аналитики составят из моих ответов мозаику, уберут противоречащие друг другу моменты, поправят то, что соврал, дополнят то, о чем умолчал, и картинка станет правдивой. Неважно, врал я или нет.
Он посмотрел на меня с явным уважением.