— Ваша милость, когда-нибудь ваши заклинания вас подведут!.. Умоляю, в следующий раз берите нас с собой.
Она поморщилась.
— Раймон, при виде тебя разбойники затаились бы, как мыши. И снова грабили бы моих крестьян. А так я выманила даже тех, кто должен был сидеть в кустах. Сейчас их уже едят черви, а путь вдоль озера снова чист. Торговцы могут без страха двигаться по моим владениям.
Подъехали оставшиеся двое, широкомордый в доспехах неотрывно держал меня в перекрестье подозрительного взгляда.
— Ваша милость, — проговорил он густым сильным голосом, — это с вами кто?
Все трое рассматривали меня с тем превосходством, с каким любой конный смотрит на пешего, но вражды на их лицах нет, только широкомордый в постоянной настороженности, глаза цепкие, взгляд острый, такой сам не промахнется и мой промах сразу уловит.
Она помедлила с ответом.
— Винченц, это… это один из моих крестьян. Увидел, что на меня набросились разбойники, схватил шест и бросился на помощь. За такую верность я возьму его к себе. Мне нужны верные слуги.
Широкомордый, она назвала его Винченцем, слегка поклонился.
— Ваша милость, мы все ваши верные слуги! Не ошибитесь, не разбойник ли это?
Она засмеялась:
— Он сам набросился на разбойников. И многих побил, хотя с виду такой неуклюжий.
Раймон предположил:
— А вдруг он из другой шайки?
На его простодушной роже я видел подлинную заботу, простой деревенский парень, преданный госпоже, искренне о ней заботится и старается оградить от всяких неприятностей.
Она засмеялась:
— Все узнаем. Пока не чую в нем враждебности, а я, вы знаете, могу ее ощутить издали… За мной!
Она пустила лошадку вперед, та пошла красивой рысью, гордо потряхивая огненной гривой, такой же роскошной, как у хозяйки. Трое ее подручных или слуг следовали сзади, я бежал между ними, под ногами прогибаются мягкие, еще живые, пурпурные листья. Всадники переговариваются степенно, на меня поглядывают с ленивым любопытством, как на человека, с которым придется есть из одного котла и спать в одной комнате. Винченц чуть пришпорил коня и догнал хозяйку, остальные едут на прежней дистанции: оба из тех слуг или служащих, которые вообще-то работу знают и дело делают, но никогда не суются вперед батька, не выказывают инициативы, знают — наказуема, пусть этот дурачок Винченц суетится, раньше горб и грыжу наживет, а мы обойдемся без орденов.
— Ваша милость, — сказал он, — вы велели докладывать о крепости Валленштейна, если что узнаем… но через лес никто напрямик не ездит, а в обход это же несколько дней! Сейчас узнали от крестьян, что прибыл рыцарь на огромном черном коне, сам огромный и страшный, перебил отряд младшего Касселя по дороге, а затем еще и отогнал с потерями идиотов, что пытались штурмовать ворота. Самое странное, что назвался сыном герцога Готфрида!.. Правда, незаконнорожденным. Говорят, очень похож.
Она слушала с непроницаемым лицом, я горбился и старался выглядеть ростом поменьше.
— И его приняли? — спросил Раймон наивно.
Я напрягал слух, чтобы за стуком копыт и фырканьем коней не пропустить ни слова, услышал насмешливый смешок Винченца.
— Герцогиня? — переспросил он. — Со скрежетом зубовным.
Он замолчал, посматривал на хозяйку. Когда ей наскучило тянуть паузу, проговорила нехотя:
— Знаю. Признаться, сама удивилась… очень. Уж я-то герцога знала! Я не уверена, что это в самом деле сын герцога. По словам одного из моих… друзей в том замке, это здоровенный малый, способный драться сразу с тремя рыцарями или десятком простолюдинов, уверенный в себе, наглый и безмерно тупой, какими и могут быть очень сильные мужчины.
Винченц кисло улыбнулся, плюгавые его хозяйкой как бы автоматически зачисляются в умные, внимательно следил за повелительницей.
— Он нам опасен?
Она покачала головой:
— Как воин — нет. В мой замок ему не ворваться, здесь слишком сильные заклятия, испепелят целое войско подобных героев. Я уже встречала таких здоровяков. Рождаются всегда в глуши, а потом внезапно выходят завоевывать власть и богатства. Иногда удается… Но я человек осторожный, предпочитаю обезопасить себя со всех сторон.
Винченц подобрался, спросил искательно, всем своим видом показывая готовность броситься на указанную ему цель:
— Что нужно сделать?
Она отмахнулась.
— Пока ничего. Будем присматриваться. В моих старых книгах есть запись о герое Стройнегарде. Он вышел из скал, так сказано, хотя, конечно, это позднейшая мифологема, наверное — из племени горцев, спустился в долину и обнаружил, что нет ему равных противников. После чего завоевал двадцать королевств… явное преувеличение, старые переписчики любили добавлять подвиги, и погиб в поединке с простейшим деревенским колдуном. Не хотелось бы думать, что этот незаконнорожденный — такое же чудовище, каким был Стройнегард… с другой стороны, Стройнегард был абсолютно беззащитен перед магией, что утешительно.