Она опять коснулась меня одним пальчиком, почти не поморщилась, сказала торопливо:
— Быстрее ищи!.. Это спасет не только тебя!
— А что здесь случилось? — спросил я.
Она сказала так же быстро:
— Не бойся, мы не заразные!.. Когда начался… наши Великие Маги… но только наш город… источники иссякают… гибнут… Хаос пожирает пространство…
— Значит, — предположил я, — вы сумели переместить во времени целый город?.. Круто…
— Осталось несколько кварталов, — объяснила она, — да и те…
— Ясно, — сказал я. — Что делать будем?
Она прокричала:
— Беги за мной!
Двигалась с такой скоростью, что я хоть и понесся, как олень, удирающий от сэра Растера, но она дважды останавливалась, ожидая меня в нетерпении, наконец вскрикнула:
— Ты что, потерял спайд?
— Я даже не знаю, — прокричал я, — что это!
Она показала на браслет, плотно охватывающий ее запястье.
— Такое!
— Откуда, — сказал я, запыхавшись, — у нас другие технологии магии! Более продвинутые как бы!
У здания с обугленной стеной под ногами сухо захрустело, она ловко вбежала в искореженный проем, где навстречу торчат ощеренные обломки конструкции.
Мне показалось, что здание вот-вот рухнет, уже покачивается и скрипит, как трухлявое дерево, здесь внизу все разрушено, а сверху давит страшная тяжесть…
Она выглянула, в нетерпении протянула ко мне руку, но я и так знал, что хочет облаять за черепаховость, нагнулся и протиснулся в щель, чувствуя, как вот-вот меня раздавит, как муху.
В холле все разрушено в том смысле, что сожжено, испепелено, затем восстановлено, снова сожжено, и так несколько раз, дико смотрится на стене грубо вытканный гобелен со сценами охоты на мамонта, а рядом изысканный подсвечник из чего-то настолько странного, что я мог бы предположить, что это овеществленное время или спрессованные бозоны.
Вместо свечей жарко горят столбики света, такого же размера, как и свечи, однако не могу предположить, как можно яркий луч света обрезать так аккуратно: вот до этого места светит ярко, а дальше его просто нет.
Она яростно разбрасывала полуразрушенное, выскочила в другую комнату, там гремело и трещало, я услышал яростный вскрик:
— И здесь… тоже!
Мы выбежали и понеслись дальше, я запыхался, в боку колет, непонятно, что она ищет и на что надеется, но в то же время она единственная, с кем могу хоть как-то.
Я старался не отставать, прокричал на бегу:
— Тебя как зовут?
Она крикнула, не оглядываясь:
— Хиксана Дэйт!
— Хорошее имя, — крикнул я. — Красивое… Бизонов Хикса ты придумала?
Она не ответила, впереди квартал под натиском хаоса тает на глазах, пусть не так быстро, как глыба сахара в горячей воде, но все же метаморфозится, ибо дома то ли так устроены, то ли по структуре своей должны уметь саморемонтироваться, но я видел удивительную вещь, как великолепное здание из перестроенного пространства или времени, я так и не понял, под натиском Хаоса стремительно менялось, теряя с фасада украшения, но ощетиниваясь бронированными плитами, сверкающими щитами плазмы…
В одном месте изнемогающий дом из белоснежной стены сделал грязную и ржавую монолитную плиту от основания и до крыши, без окон и малейших выступов, превратившись в несокрушимую цитадель, так показалось мне, но чувствами я понимал с горечью, что Хаос не остановить…
Однажды увидел еще более удивительное: волна хаоса отхлынула на время, отодвинутая каким-то космическим течением, и тут же в мертвом пространстве начали стремительно вырастать стены дома, сразу с защитными щитами, дикого вида излучателями и трансформаторами материи, однако Хаос подступил снова, как девятым валом безбрежный океан, стены дрогнули и начали крошиться, таять, превращаясь в пар, в ничто…
В стороне дома-башни наклонило вовнутрь квартала, я присмотрелся, понял, что не только дома, сама земля на краях приподнялась, а страшное лиловое небо, как отражение земли, закрывает квартал таким же куполом, уже начинает крушить высокие гордые шпили.
Некая чудовищная сила сворачивает пространство в тугой ком, этот квартал, похоже, последнее из их мира…
Ноги мои стали ватными, я замедлил бег и приготовился остановиться, но Хиксана оглянулась, лицо разъяренное.
— Быстрее!
— Там нас накроет, — крикнул я жалко.
— Здесь тоже!
Я подбежал трусцой к ней, прохрипел, задыхаясь:
— Что ищем?
Она несколько раз открывала и закрывала рот, я не слышал ни звука, хуже того, она сама начала таять, но заметила ужас на моем лице, собралась и, вернувшись в прежнюю форму, проговорила: