— Там война?
— Нет, — ответил я уже громче. — Поднимаем хозяйство, экономику, промышленность… Ты меня понимаешь?
— Да, — ответила она, прикоснувшись к моей руке одними кончиками пальцев. — Да!.. Как хорошо!
— Что хорошего? — спросил я. — Здесь все гибнет?..
— Последний бастион, — сказала она быстро. — Порождение Хаоса пожирает наш мир… Все потеряли надежду и смирились… Я тоже… Но появился ты…
— Я не спасатель, — ответил я. — Я сам не знаю, как меня сюда занесло…
Она встрепенулась:
— Занесло? Значит, это у вас есть?
— Но работает криво, — ответил я. — В грозу был сбой, вот и занесло не знаю куда…
Ее глаза заблестели восторгом, щеки покрылись румянцем, она вскрикнула счастливо:
— Значит, у вас все есть… А я смотрела на твою одежду дикаря…
— Это дань предкам, — сообщил я. — Традиции надо чтить. Но все равно я не представляю, как мне выбраться обратно. Там я, понимаешь ли, важное лицо, уже отвык своими ручками… а сервы на что, спрашиваю?
Она опять коснулась меня одним пальчиком, почти не поморщилась, сказала торопливо:
— Быстрее ищи!.. Это спасет не только тебя!
— А что здесь случилось? — спросил я.
Она сказала так же быстро:
— Не бойся, мы не заразные!.. Когда начался… наши Великие Маги… но только наш город… источники иссякают… гибнут… Хаос пожирает пространство…
— Значит, — предположил я, — вы сумели переместить во времени целый город?.. Круто…
— Осталось несколько кварталов, — объяснила она, — да и те…
— Ясно, — сказал я. — Что делать будем?
Она прокричала:
— Беги за мной!
Двигалась с такой скоростью, что я хоть и понесся, как олень, удирающий от сэра Растера, но она дважды останавливалась, ожидая меня в нетерпении, наконец вскрикнула:
— Ты что, потерял спайд?
— Я даже не знаю, — прокричал я, — что это!
Она показала на браслет, плотно охватывающий ее запястье.
— Такое!
— Откуда, — сказал я, запыхавшись, — у нас другие технологии магии! Более продвинутые как бы!
У здания с обугленной стеной под ногами сухо захрустело, она ловко вбежала в искореженный проем, где навстречу торчат ощеренные обломки конструкции.
Мне показалось, что здание вот-вот рухнет, уже покачивается и скрипит, как трухлявое дерево, здесь внизу все разрушено, а сверху давит страшная тяжесть…
Она выглянула, в нетерпении протянула ко мне руку, но я и так знал, что хочет облаять за черепаховость, нагнулся и протиснулся в щель, чувствуя, как вот-вот меня раздавит, как муху.
В холле все разрушено в том смысле, что сожжено, испепелено, затем восстановлено, снова сожжено, и так несколько раз, дико смотрится на стене грубо вытканный гобелен со сценами охоты на мамонта, а рядом изысканный подсвечник из чего-то настолько странного, что я мог бы предположить, что это овеществленное время или спрессованные бозоны.
Вместо свечей жарко горят столбики света, такого же размера, как и свечи, однако не могу предположить, как можно яркий луч света обрезать так аккуратно: вот до этого места светит ярко, а дальше его просто нет.
Она яростно разбрасывала полуразрушенное, выскочила в другую комнату, там гремело и трещало, я услышал яростный вскрик:
— И здесь… тоже!
Мы выбежали и понеслись дальше, я запыхался, в боку колет, непонятно, что она ищет и на что надеется, но в то же время она единственная, с кем могу хоть как-то.
Я старался не отставать, прокричал на бегу:
— Тебя как зовут?
Она крикнула, не оглядываясь:
— Хиксана Дэйт!
— Хорошее имя, — крикнул я. — Красивое… Бизонов Хикса ты придумала?
Она не ответила, впереди квартал под натиском хаоса тает на глазах, пусть не так быстро, как глыба сахара в горячей воде, но все же метаморфозится, ибо дома то ли так устроены, то ли по структуре своей должны уметь саморемонтироваться, но я видел удивительную вещь, как великолепное здание из перестроенного пространства или времени, я так и не понял, под натиском Хаоса стремительно менялось, теряя с фасада украшения, но ощетиниваясь бронированными плитами, сверкающими щитами плазмы…
В одном месте изнемогающий дом из белоснежной стены сделал грязную и ржавую монолитную плиту от основания и до крыши, без окон и малейших выступов, превратившись в несокрушимую цитадель, так показалось мне, но чувствами я понимал с горечью, что Хаос не остановить…
Однажды увидел еще более удивительное: волна хаоса отхлынула на время, отодвинутая каким-то космическим течением, и тут же в мертвом пространстве начали стремительно вырастать стены дома, сразу с защитными щитами, дикого вида излучателями и трансформаторами материи, однако Хаос подступил снова, как девятым валом безбрежный океан, стены дрогнули и начали крошиться, таять, превращаясь в пар, в ничто…
В стороне дома-башни наклонило вовнутрь квартала, я присмотрелся, понял, что не только дома, сама земля на краях приподнялась, а страшное лиловое небо, как отражение земли, закрывает квартал таким же куполом, уже начинает крушить высокие гордые шпили.
Некая чудовищная сила сворачивает пространство в тугой ком, этот квартал, похоже, последнее из их мира…
Ноги мои стали ватными, я замедлил бег и приготовился остановиться, но Хиксана оглянулась, лицо разъяренное.
— Быстрее!
— Там нас накроет, — крикнул я жалко.
— Здесь тоже!
Я подбежал трусцой к ней, прохрипел, задыхаясь:
— Что ищем?
Она несколько раз открывала и закрывала рот, я не слышал ни звука, хуже того, она сама начала таять, но заметила ужас на моем лице, собралась и, вернувшись в прежнюю форму, проговорила:
— Святи… ли…
Я сказал быстро:
— Святилище?.. Убежище?
Она прислушалась, какие-то мои слова все-таки прорываются в ее мир, она замедленно кивнула.
— Да… Не отставай!
Еще вбегая в помещение, я ощутил по сильнейшему покалыванию по всему телу, что здесь перенасыщено чудовищной энергией, для меня это подобно радиации, разрушающей клетки тела.
Я крикнул в тревоге:
— Здесь смертельно опасно!
Она, не отвечая, пинком разбила ящик, казавшийся мне несокрушимым, он разлетелся вдрызг, но обломки еще не успели упасть на землю, как она схватила широкий, тускло поблескивающий металлом пояс с очень широкой круглой пряжкой, закрывающей живот.
— Вот! — вскричала она победно. — Это сработает!
— Что? — крикнул я. — Мне больно, я ухожу!..
Она ухватила меня за руку:
— Сожми меня крепче!
— Может, — крикнул я, — не здесь?
— Дурак, — крикнула она яростно. — Быстрее, дикарь!.. Все рушится!
Над нами раздался треск, повторился, я в ужасе ощутил, что здание не выдержало своего чудовищного веса и рассыпается на глыбы, которые уже набирают скорость…
Я ухватил ее, сжал, преодолевая боль во всем теле. Вспыхнул свет, я успел увидеть, как здесь в ускоренном свете все рушится, а затем черные волны Хаоса дробят и превращают в ничто даже время и материю.
Глава 2
Свирепый удар подошвами о твердое. Я вскрикнул от боли в пятках и упал, покатился. Обеими руками прижимаю к груди красное платье, а еще тихо звенят покатившиеся по полу кольца и браслеты.
В голове туман, перед глазами пелена, однако это мой кабинет в Савуази. На пол опускается легкий пепел, в воздухе легкий аромат ее волос, но все, что осталось от странной женщины, — платье, пояс и украшения.
Во всем теле странная ноющая боль, словно каждая клеточка зудит и требует, чтобы ее почесали, да не просто так, а поскребли остервенело ногтями. Суставы словно бы распухли, и я долго лежал на полу, уговаривая свой организм постараться, а я отблагодарю, накормлю и напою, как голодного кабана…
Дверь с треском распахнулась, словно в нее ударил астероид. Влетело огромное черное тело, я не успел пикнуть, как насело сверху, теребило, катало по полу, облизывало и пинало твердыми, как копыта, лапами.
— Бобик, — прохрипел я, — ну ты и слон… раскормили все-таки… поубиваю…