О темном боге, которого «проглотил», я помню постоянно, но забиться в угол и поэкспериментировать хотя бы с полчаса, не удается: под дверью кабинета не уменьшается наплыв ходоков.
Граф Ришар с местными архитекторами прикидывал, как надежнее защитить город, пустые проемы ворот – безумие, если их не закроет магия намного более мощная, чем врата из толстых досок, да еще и оббитых железом. Но все-таки надежнее, когда и магия, и крепкие ворота.
Раз уж я занял королевский дворец и личные покои Кейдана, ко мне то и дело пытаются прорваться безумно красивые женщины из числа придворных дам. То ли прежние фаворитки, то ли метящие в них, неважно. Я со злостью велел стражам не пропускать никого, ни одной и ни при каком случае. Даже, если какая разденется догола прямо перед моей дверью и окажется подлинной Афродитой. Или Венерой.
Это просто теплое парное мясо, даже Афродита не заменит Лоралею, а других женщин ну не нужно мне вовсе, не нужно. Настоящие женщины – это те, от общения с которыми в душе хоть что-то шевельнется!
Отца Дитриха, исхудавшего и бледного от недосыпа, я увидел только раз, он привлек уцелевших священников столицы к работе, меня благословил мельком, напомнил отрывисто:
– Держишься? У тебя сейчас время соблазнов!
– Каких? – переспросил я. – Отец Дитрих, я та самая свинья, что искренне, представьте себе, убивается по Лоралее, но уже успела дважды согрешить с женщинами просто так, на ходу. И хотя второму разу еще можно отыскать оправдание, мол, покрыл позор деревенской дурочки, то для первого у меня оправданий нет. Я вел себя как свинья, как сладострастное насекомое. Я не просто поддался зову плоти, но наслаждался тем, что это запретно, что… что это гадко, а я вот беру и делаю!
Он отмахнулся.
– Ты уже каялся, я тебе тот грех простил. Иди и работай. Это лучшая молитва на свете.
Я ушел и в самом деле попробовал заморить себя работой, спешно продумывал головоломные экономические реформы с национальными особенностями, прикидывал, как насаждать религию без насилия и нажима…
Несколько раз делал кофе, а чтобы не вызывать слуг, сотворил еще и пирожки, которые впервые удались во дворце Роджера Найтингейла.
Заглянул церемониймейстер и сообщил непривычным для него шепотом, что на прием просится барон Фортескью. Говорит, что ему назначено.
– Точно, – подтвердил я. – Зови.
Стражи отворили двери, из просторного зала в кабинет шагнул и остановился в ожидании поджарый господин, одетый со сдержанной пышностью. Я не сразу признал преобразившегося барона Фортескью. В крепости герцога Готфрида это был сытенький и розовощекий вельможа, а сейчас вошел худой, как гвоздь мужчина с запавшими глазами и ввалившимися щеками, кожа все еще желтая, на щеке два рубца, их во время пребывания в Брабанте не было.
– Барон, – сказал я, поднимаясь из-за стола, – простите, что оторвал вас от домашнего уюта!
Он поспешно поклонился.
– Сэр Ричард, – произнес он учтиво, – я не могу выразить слов благодарности за мое освобождение. Располагайте мною, моим имуществом, землями, моим временем и моей жизнью как пожелаете!
Я выставил перед собой ладони.
– Что вы, барон, я же сказал, вам причитается еще и компенсация за несправедливое заточение… А так как за неимением королевской власти я представляю закон, то от меня и получите… гм… Но с этим успеем, а сейчас я просил вас зайти по весьма щекотливому делу. Король Кейдан, по нашим данным, отступил в анклав Ундерленды, там сама природа противится вторжению… Я намерен послать к Кейдану посла. В конце концов, мы же цивилизованные и христианские правители! Европа обычно грызется между собой, но, когда на пороге мавры… это фундаменталисты такие, Европа должна выступать единым фронтом. Но я не нашел никого, любезный барон, кто мог бы послужить общему делу примирения, кроме вас, сэр… сэр?
– Людольфинг, – сказал он поспешно. – Нелепое имя, но уж родителей осуждать нехорошо. Сэр Ричард, но… смотрите, вам виднее, хотя лично я отправлюсь с великой и злобной радостью! И постараюсь сделать все, что в моих силах… и даже больше. Среди окружения Кейдана почти все со мной в хороших отношениях, с некоторыми давно дружу домами. Я сумею их склонить к сотрудничеству с вами! А уж как получится с королем, вы же знаете его вздорный нрав…
Я снова выставил как щит ладони.
– Барон, полностью полагаюсь на вас! Никаких связывающих вам руки инструкций. Просто действуйте во благо королевства. Кстати, велю подготовить указ о присвоении вам титула графа. Это будет одновременно и компенсация за время, проведенное в темнице, и аванс на будущее.