Барон Альбрехт прервал:
– Сэр Ричард, не в обиду, но чтоб вам не нарваться на… скажем помягче, на грубое непонимание, а то и насмешки, вам лучше бы…
Он остановился, подбирая точное слово, педант, я спросил нетерпеливо:
– Ну что за гадость вы никак не решаетесь вымолвить?.. Барон, я вас не узнаю.
Он ответил с достоинством:
– Вы уже несколько раз с эдакой гордостью назвали себя гроссграфом, что я просто вынужден в ваших же интересах все-таки напомнить…
– О чем?
– Вы еще не гроссграф, сэр Ричард, – сказал он холодновато. – То, что часть графов Армландии предложила этот звучный титул, хорошо и весьма обнадеживает…
Я спросил саркастически:
– Только обнадеживает?
Он кивнул, лицо серьезное.
– Не зарывайтесь, – предостерег он, глядя на меня в упор глазами цвета спелого желудя. – Не зарывайтесь…
– В желуди? – уточнил я задиристо.
Он усмехнулся, абсолютно не реагируя на провокацию.
– Нет, свиньей я вас не называю даже в мыслях. Другими словами – да, но не свиньей. Просто к гроссграфству стремиться надо, однако…
Я спросил раздраженно:
– Что «однако»?
– Пока Совет лордов еще не признал вас гроссграфом, – закончил он хладнокровно. – Так что давайте и мы воздержимся, чтобы гусей не дразнить. Весьма родовитых гусей. Вы пока что сюзерен множества земель и замков, то есть оверлорд. Оверлорд – хорошее емкое слово. Как раз для такого вот положения, когда вы фактически уже гроссграф, осталось чуть-чуть дожать, но пока еще не гроссграф. Но уже и не простой граф, у которого под властью только одно графство. У вас в вассалах дюжина графов с их графствами, так что фактически вы гроссграф…
Я отмахнулся.
– Не повторяйтесь, барон. Когда занудствуете, я бы вас придушил с великим наслаждением. Вот уже ладони зачесались, видите? Я не буду называть себя гроссграфом, удовлетворены?
Он поклонился, расшаркался, развел руками:
– Только для вашей же, а значит, и для нашей пользы. Мы связали свои судьбы с вашей, потому заинтересованы, чтобы вы не дурили… слишком. А то и нас с вами перетопят.
Я фыркнул:
– Вы же дипломат, барон! Не поверю, что не успеете вовремя переметнуться на другую сторону!
Он посмотрел с сомнением.
– С вами никогда не угадаешь, когда пора. Вы из таких безнадежных положений выныривали, да еще со щукой в зубах!
– А еще вы хотели меня связанного в воду, – напомнил я враждебным голосом.
Он рассмеялся, я ощутил облегчение, этот расчетливый гад обладает умом и обаянием. И хотя наверняка предаст в нужный момент, но сейчас просто незаменим с его острым умом и невероятной способностью все замечать, анализировать и делать верные выводы.
– Пойдемте в дом, – предложил я. – Зима только начинается, а я уже мерзну.
– Вот что значит воевать только на Юге, – посочувствовал он с лицемерным вздохом.
Я сделал вид, что не заметил провокацию.
Миртус по распоряжению барона Альбрехта собрал в библиотеке труды по военному искусству и принес в зал, где продолжается бесконечный, как в Вальгалле, пир. Альбрехт и Макс тут же принялись с увлечением разбирать всякие тактические уловки греков и римлян, спорили, к ним было присоединился Растер, но быстро потерял интерес и вернулся к столу.
Меня тоже пытались вовлечь в обсуждение, правы ли были греки в расчетах, когда дали бой при Саламине, или им просто повезло, я вздохнул, покачал головой.
– Спасибо, это не по мне.
– Почему? – удивился Макс. Он покраснел от смущения и смелости, возражая сюзерену. – Здесь мемуары Юлия Цезаря, Ксенофонта и других великих стратегов!
Сэр Растер пробасил, поднимая кубок с вином:
– Ну да, ну да, Анабазис в своем «Ксенофонте» очень подробно разбирает стратегию и тактику великих полководцев. У него там примеры как удачных, так и неудачных тактических построений… Так что вы зря, сэр Ричард.
– Я не о том, – ответил я с неохотой, – примеры, конечно, хороши и полезны. Да, много примеров… гм… и очень удачных…
Альбрехт смотрел с ожиданием, а нетерпеливый Макс спросил:
– И что лично вы применяете?
Я покачал головой.
– Покажется хвастовством, но я в самом деле знаю больше Ксенофонта и… э-э… Анабазиса. Не по количеству тактических приемов, а по… диапазону, что ли.
Альбрехт спросил настороженно:
– Это как?
Я развел руками:
– Давайте, пока сохраню в тайне. Вообще-то такое благородное дело как война со временем опошлили и сделали почти таким же грязным, как политика или даже искусство.
Они застыли, шокированные, на лицах уважение ко мне борется с недоверием к моим словам, слишком уж страшные и совсем крамольные вещи говорю. Макс спросил жалобно:
– Но как же… как войну… можно?..
– Нашлись такие сволочи, – ответил я со вздохом. – Там, где церковь слаба и не пользуется авторитетом, война начинает обходиться без правил и ограничений. Как следствие, быстро превращается в омерзительное чудовище. Увы, я видел такую войну…
На их лицах отразилось омерзение, Растер с несвойственной ему живостью переспросил:
– Вы лично?..
– Я не участвовал, – ответил я торопливо, – но видел… Так что знаю о войне больше Ксенофонта.
Растер размашисто перекрестился:
– Господи, сохрани меня от того, чтобы даже увидеть такое!
– Увы, – сказал я, – войны будут повторяться и повторяться. До тех пор, пока вопрос: вступать в войну или нет, будет решаться не теми, кто умирает на полях сражений.
Растер возразил:
– Сэр Ричард, есть же справедливые войны!
– Есть, – согласился я, – но нет справедливых войск. И вообще… тот, кто не пережил ни одной войны, никогда не узнает, в какое прекрасное довоенное время он жил.
Поздней ночью я спустился в подвал, где совсем недавно меня пытали по приказу Эстергазэ. Стражей, что пытались сопровождать меня, а то и забежать вперед, я оставил в нижнем коридоре по ту сторону двери. Спустившись по ступенькам, прислушался, наверху за дверью тихо, стражи дисциплинированно ждут.
Выйдя на середину подвала, я сказал негромко:
– Дух Огня!.. Твой сюзерен призывает тебя.
В подвале все так же тихо, я настороженно посматривал по сторонам, выждал, повторил громче:
– Дух Огня!.. Появись, ты мне нужен. Я – твой сюзерен. В смысле, Тот, Который Вправе.
В мертвой тишине слабо доносились далекие звуки сверху. В третий раз я сказал еще громче и настойчивее:
– Дух Огня, Демон Камня… Огненный Червь… Обрушитель… Проникатель… Как тебя еще? Ага, Последний Из Роющих, – отзовись, это я призываю, хозяин!
Полная тишина, даже наверху все затихло, словно опустили толстую могильную плиту. Я вздохнул, и раньше пробовал вызвать этот подземный силовой вихрь: когда был в герцогстве Брабант, когда дожидался корабля в Тарасконе, хотя Дух Огня и сказал, что услышит, где бы я ни находился, и тут же появится в толще земли подо мной, но явно переоценил свои возможности. Просто не знает, что и за пределами того комплекса, который обслуживает, есть мир.
Здесь я к Югу настолько близко, что не слышу Санегерийю, сюда с трудом проламывается Тертуллиан, а по ту сторону Хребта так и вообще таинственный и зловещий Юг… в том значении, как Крым был Грецией: хоть и не греки, но эллинское влияние перебивало местное.
Убедившись, что силовой вихрь так и не появится, я щелкнул пальцами. Вспыхнул зловеще багровый свет. В двух шагах появилась фигура из кипящего огня. Демон все так же стоит, ни на что не реагируя, чуть-чуть покачивается на слегка согнутых ногах. Глаза из-под массивных надбровных дуг смотрят люто, но мимо меня.
– Привет, – сказал я невесело, – хоть ты подай знак, что слышишь… Да знаю, что слышишь, но не слушаешь… На какой козе подъехать, чтобы начал реагировать?
Багровый демон невидяще смотрел мимо меня в пространство. Когда истекло время ожидания, исчез, даже не мигнув, а я потащился обратно.
Стражи грохнули в каменный пол древками копий. Я прошел мимо, буркнул:
– Бдите, бдите… А я пойду мыслить.