- Тогда, наверное, уже поздно? Все-таки ночь.
- Король велел, - сказал он непреклонно. - Что будет, если я вернусь и скажу, что вы отказались подчиниться?
- Лучше даже не представляй, - посоветовал я. - Пойдем!
Королевский дворец выглядел темной громадой на темно-синем небе. Луна серебрит крыши и верх башен, все остальное выглядит чернее дегтя. Но ворота открыли сразу, стража бдит, а наши лица в свете факелов увидели издали. В залах половина светильников погашена, суровый Зорр не тратит зря масло.
Стражи молча указали на двери в малый зал. Один оставил копье у стены и распахнул передо мной створки. В хорошо освещенном помещении за узким столом сидят двое. Шарлегайл ко мне лицом и спиной - плотного сложения мужчина в очень пышной одежде. Между ними серебряный кувшин и два золотых кубка.
Я поклонился от двери, сделал несколько шагов, положил руку на сердце и поклонился снова. Шарлегайл вялым жестом велел мне без всяких церемоний садиться за стол третьим. Я послушно сел, неофициально так неофициально, я ж понимаю разницу, посмотрел на собеседника короля.
Крупный мужчина с надменным лицом и манерами государственного деятеля. Щеки на плечах, напомаженные волосы блестят, а холеная борода заплетена в мелкие косички. Стол закрывает брюхо, да еще масса пышных одежд, но я ощутил, что его брюхо лежит на коленях. Одежды на нем, как на капусте, только капуста скромнее, а на этом все цвета радуги...
Шарлегайл сказал скупо:
- Ричард, это лорд Нильс из рода дель Гендагарров. Мы уже все обговорили, так что тебе только... выводы. Как ты уже знаешь, сэр Ланселот сегодня ночью был ранен...
Я ахнул:
- Как?.. Ведь мы отбросили Карла...
- Не Карл, - ответил Шарлегайл. - Враг заслал к нам под покровом ночи подлых убийц...
Вельможа, который Нильс из рода дель Гендагарров, сказал льстиво:
- Это они пытались покуситься на вашу драгоценную жизнь!
- ... но Ланселот спит чутко, - проговорил Шарлегайл не поведя и бровью. - Он не успел схватиться за меч но, даже раненный, отнял у них мечи и поразил их всех троих. Сейчас лекари...
Вельможа прервал:
- Ваше высочество, вы зря тратите время на этого простолюдина... Ах да, простите, он уже рыцарь!.. Я сказал что мой брат вызвался отвезти святыню! Не знаю, что на него нашло, но он просто умолял меня прийти к вам и уговорить поручить это славное дело ему.
Я молчал, еще не понимая, Шарлегайл сказал слабым надтреснутым голосом:
- Дик, это Ланселот с Бернардом должны были... Но Бернард, хоть и не ранен, но... понимаешь, он хорош только в паре с Ланселотом. Они дополняют друг друга. Вместе они уже не двое, а дюжина... Словом, так уж получилось, что брат вот этого лорда отправится в Кернель.
Я ощутил озноб по всему телу.
- Ваше высочество... Разве Кернель - это не та крохотная крепость где-то далеко на юге, что единственная уцелела... не сдалась войскам Тьмы?..
- Верно, Дик.
- Но это же... пройти через занятые врагом земли! Ни одно войско не сможет...
У меня перехватило дыхание. Где войско не пройдет, там могут пройти двое. Особенно если оставят доспехи и пойдут, как бродяги или погорельцы.
Шарлегайл словно прочел мои мысли, покачал головой.
- Нет, Дик, пробираться не придется. Святая Церковь, конечно, осудит нас, но королям приходится принимать решения, которые вызывают чье-то негодование... Словом, оборотники передали через Беольдра, что завтра наступает благоприятный момент, который бывает только раз в тысячу лет. Звезды как-то выстраиваются так, что... словом, в Кернель можно будет перенестись за сутки и тут же вернуться обратно!
Вельможа хмурился и всеми гримасами мясистого лица выражал неудовольствие при упоминании оборотников, а при последних словах кивнул и сказал жирным голосом:
- С церковью можно поладить. По возвращении герои покаются, примут положенную епитимью. Ну, можно попоститься пару дней... Я пожертвую на Святую Церковь двадцать кругов воска, десять кусков парчи. Словом, договоримся.
- Надеюсь, - проронил Шарлегайл сухо. Он обратился ко мне: - Дик, ты будешь сопровождать сэра Гендельсона. Сэр Гендельсон - это тот рыцарь, что отправится в Кернель.
Вельможа морщился.
- Ваше высочество... Что там делать... этому человеку? Мой брат справится один.
- Знаю, - ответил Шарлегайл. - Но я король вот уже сорок лет. У правителей вырабатывается чутье. Я просто чую этот мир, иногда даже вижу те незримые нити, что приводят в движение народы, двигают тучами, посылают гадов бросаться с обрыва в море... Я чую, что будет лучше, если благородный Гендельсон будет не один...
Вельможа развел руками, но всем видом показывал, что людям из его рода любые моря по колено, а этот выскочка Ричард лишь примазывается к славе его благородного кузена.
Я спросил тихо:
- Ваше высочество... когда отправляться?
- Завтра, - ответил король. Печать старости, что сквозила в каждом движении, сейчас прозвучала в словах. - Завтра с утра... То есть сегодня. Сейчас.
Я с ужасом посмотрел в окно на восток. Там у самого горизонта начала светлеть полоска.
Обратно я не шел, а бежал, летел. Город спал, не проснулись даже булочники, я несся вдоль темных стен, только однажды впереди блеснул слабый огонек, осветилось окно. В щели между ставнями мелькнула тень, донесся тонкий плач младенца.
Дом под черепицей тоже спит, все окна черные. Даже на втором этаже ставни закрыли окна наглухо, как и на третьем, последнем, где уже обходятся без ставней... Я перебрался через забор, высокий, толстый, на цыпочках побежал по саду, обогнул дом с тыла.
Кусты и деревья закрывают обзор, наконец я рискнул выбраться из зарослей роз. Сердце застучало чаще. Из открытого окна на третьем этаже льется приглушенный медовый свет, словно там догорает толстая свеча с красящими добавками. Мелькнул силуэт, я задержал дыхание, во мне все молится, трепещет, и - господь услышал мой безмолвный воплик - мимо окна прошла она, уже в ночной сорочке, но все еще никак не может заснуть... она тоже строит планы, помнит, волнуется...
Пальцы мои безуспешно шарила по земле. Песок, белый холодный песок, а если и попадаются под кустами сучки и веточки, то чересчур легкие. Мелькнула мысль бросить молот, но как приспособиться так, чтобы не испугать ее... так и не пришло в голову, даже не приползло.