Он подбежал, но прохожие уже обратили внимание, что сэр Ричард – это я, а что он, такой счастливец, вот сейчас будет общаться с самим сэром Ричардом.
– Что случилось?
– Сэр Ричард, – повторил он громко и счастливо, – мой король послал меня за вами, сэр Ричард!
– А что стряслось? – повторил я.
– Не знаю, сэр Ричард, – ответил он честно и добавил уже серьезнее: – но Его Величество велели прибыть в его покои немедленно!
Я вздохнул, оглянулся на мрачное массивное здание, в котором, по слухам, поселилась по приезде благородная леди Лавиния.
– Ну что ж, пойдем...
– Можно мне пойти с вами рядом? – спросил он живо. И, не дожидаясь ответа, спросил быстро: – Это и есть тот самый молот?..
– Да, – ответил я на ходу.
Он быстро-быстро шагал справа, торопился, забегал даже вперед, быстрые глаза обшаривали молот, на хорошенькой румяной мордашке отразилось сильнейшее разочарование.
– Он такой простой!
– Сила рыцаря не в перьях на шлеме, – сказал я. – Еще не знаешь?
Его чистые и румяные детские щеки залила густая краска.
– Простите меня, сэр Ричард, – сказал он полным раскаяния голосом. – Но об этом молоте рассказывают такое, что я представил его размером с наковальню, на нем должны быть таинственные колдовские знаки!
– Они там, – сказал я, – внутри.
– О, – сказал он почтительно, глаза округлились. – Я о таком даже не слышал!
Стражи у королевских покоев отсалютовали копьями. Оруженосец не успел сделать им повелительный жест, показывающий мне, что и он здесь распоряжается... на пару с Беольдром, стражи заулыбались и распахнули ворота. Три дня тому, или четыре, не помню, они с огромным удовольствием выносили из этого зала Сира де Мертца, который возжелал поставить нашего короля на колени... И еще помнили мою роль.
В глубине зала на троне я увидел роскошную белую пену, выступающую из пурпурного плаща, и лишь потом вычленил из этого великолепия бледное худое лицо короля. Седые волосы падают на глаза, опускаются пышными прядями на плечи, а усы и борода полностью скрывают не только нижнюю часть лица, но и всю грудь.
За спинкой кресла и чуть справа монах, я узнал отца Гарпага, а перед троном высится сверкающая серебром статуя из металла. Шарлегайл говорил слабым прерывающимся голосом, статуя почтительно слушала. На широкой перевязи длинный рыцарский меч с позолоченной рукоятью, уже по нему я узнал бы сэра Ланселота. Меч Ланселота и его серебряные доспехи известны всему Зорру.
Ланселот не обернулся, хотя явно ощутил открывшуюся за его спиной дверь. Шарлегайл сделал слабый жест высохшей дланью:
– Сэр Ричард... подойди поближе.
Я приблизился, надо бы опуститься на одно колено и ждать, пока король изволит позволить встать, но Ланселот уже стоит, да и король у нас – настоящий король, ему дешевые церемонии по фигу, я лишь поклонился и уставился на него в ожидании.
Ланселот нахмурился, что-то проворчал, а Гарпаг суетливо перекрестился. Оба чувствительны к нарушению этикета. Шарлегайл сказал слабым прерывающимся голосом:
– Еще ближе... оба...
Я с глубоким сочувствием смотрел в изможденное лицо, подумал внезапно, что король не так уж и стар, это жизнь, как говорят, состарила раньше, чем пришла старость.
– Сэр Ланселот, – проговорил Шарлегайл. Он остановился, перевел дыхание, сказал снова: – Сэр Ланселот... На тебя возлагаю великую задачу. Надлежит тебе отправиться в королевство Алемандрию. В славный город Конрабург к славному и почтенному королю Конраду. Поздравь с великой победой над собой, что есть самая великая из побед, кою может одержать человече. Поговори, очаруй, ты это умеешь. Покажи свою удаль на турнире, в поединках, на скачке, в метании молота... Это первое. Второе – хорошо бы склонить его оказать нам помощь своими людьми. У него целая армия томится без дела!..
Ланселот с достоинством поклонился.
– Все сделаю, Ваше Величество.
– Отправляйся немедленно, – велел король. – Сегодня отдохни, а завтра с утра в путь. Да, еще... тебя будет сопровождать отряд рыцарей, как и надлежит послу. Сам отберешь, кого считаешь достойным такой чести. Но одного я тебе сам посоветую.
Ланселот смотрел прямо в глаза Шарлегайла.
– Слушаю, Ваше Величество.
– Обязательно возьми с собой Ричарда, – сказал король. – Ричарда Длинные Руки.
Я поклонился, лучше молчать и кланяться. Ланселот тоже поклонился, но я видел в его серых глазах недоумение.
– Ваше Величество... я понимаю, вы только что посвятили его в рыцари... и все еще помните... это... этого человека. Но не будет ли Конрад оскорблен? Ведь Дик единственный, у кого нет поместья, у кого нет земель, крестьян... Еще вчера он был простолюдином... Такой человек в посольстве вызовет ненужные вопросы. А то и подозрения.
Гарпаг выступил из-за трона, встал рядом, его худое лицо было неподвижно, но в глазах я прочел тщательно упрятанную неприязнь.
– Хуже того, – сказал он внятно. – Хуже того...
Шарлегайл попросил слабым голосом:
– Отец Гарпаг, нить ваших мыслей от меня ускользает.
– Хуже того, – повторил Гарпаг, – это вызовет насмешки.
Король покачал головой.
– Конрад – воин. Ему важнее, кто как держит меч. А Ричард уже успел показать себя умелым и отважным воином. Но еще важнее другое...
Он вздохнул, покосился на священника. Гарпаг нахмурился, что-то зашептал ему на ухо. Король отмахнулся.
– Видишь, сэр Ланселот, отец Гарпаг настоятельно не советует посылать туда Ричарда. Почему? Да потому, что церковь ему не доверяет. Не осудила, но и не оправдала. Инквизиция все еще решает, на каком огне его сжечь: быстром или медленном... Однако что плохо для нас, может быть хорошо для Конрада. Он не в ладах со святой церковью, хотя не в ладах и с армией Тьмы. А Ричард как раз тот, у кого на поясе боевой молот язычников. У него на шее амулет, который носили идолопоклонники... Королю Конраду такой человек ближе и понятнее! Пусть он думает, что мы все такие, как сэр Ричард... ну, пусть не все, но в наших рядах рыцарства есть такие, кто вольно трактует Святое Писание, пропускает службы в церкви, общается с нечистыми созданиями леса, как-то эльфы и гномы...