— Сэр Ричард!
— Это будет нетрудно, — успокоил я. — Он всегда окружен народом. Будьте среди них, только смотрите не на отца Дитриха, а на… просителей.
Бобик, как только услышал, что едем к Меганвэйлу, тут же исчез, во дворе я его не обнаружил, но когда мы с Зайчиком покинули город, то в раскинувшемся за его стенами лагере я усмотрел скачущего на всех четырех перед Меганвэйлом Адского Пса. В прошлый раз он так его достал просьбами бросить бревнышко, что доблестный герцог неделю жаловался на боль в вывихнутом плече и распухших мышцах.
Я тогда посоветовал не баловать собачку, на что Меганвэйл ответил с укором, а кого же тогда баловать, да и как откажешь, когда он смотрит такими детски умоляющими глазами…
Бобик увидел нас, когда подъехали совсем близко, бросился навстречу, Меганвэйл сделал шаг и преклонил колено.
— Герцог…
— Ваше высочество…
— Герцог, — сказал я, — мне приятно видеть, что доблестные полководцы предпочли обитать в шатрах, чтобы оставаться ближе к войску, хотя в столице для них приготовили роскошные апартаменты.
Он воскликнул:
— Ваше высочество!
— Герцог, — сказал я, — ваша армия еще не разбрелась на ловлю кур и гусей, а также веселых женщин?.. Можете встать.
Он поднялся, глаза горят восторгом.
— Удивительная армия, — воскликнул он с чувством. — Никогда не видел такой дисциплины! И вообще, ваше высочество, мне даже нравится вот такое… ну, когда без сражений или почти без оных устанавливаем контроль над городами и крепостями!..
— Растете, герцог, — сказал я и пояснил: — Умный человек растет всю жизнь, а дурак останавливается рано. Одолеть в сражении — это даже не половина дела, увы. Самое главное начинается потом, как вы сейчас испытываете на своей шкуре.
Он победно ухмыльнулся.
— Ваше высочество, но мне это нравится.
— Значит, — сказал я, — нагружу вас еще. Пока не взвоете.
— Ваше высочество?
— Вам новое задание, — сказал я. — Берете с собой наиболее боеспособные части и вторгаетесь в королевство Вендовер. Я туда уже послал гонца с гневным требованием перестать скрывать… нет, это простонародное слово… лучше прекратить укрывать герцога Блекмора и выдать его вместе с плененной им Ротильдой Дрогонской, королевой Мезины…
Он не обратил внимания, что я начал называть Ротильду королевой Мезины, слушает внимательно, спросил деловито:
— Сопротивление ожидать серьезное?
— Вряд ли, — сказал я. — С герцогством у них союз, даже какие-то родственные связи плюс династический брак отца герцога.
— Его мать из Вендовера, — сказал он, явно очень довольный, что может блеснуть знанием таких связей, — поэтому нападения со стороны герцогства там никогда не ждали и оборонных сооружений нет.
— Прекрасно, — сказал я.
— Так что продвинемся далеко, — добавил он довольно.
— Нет, — ответил я. — Как только король Вендовера Буркхарт Третий выдаст королеву Ротильду, вы остановите войска.
Он ответил с неохотой:
— Слушаю, ваше высочество.
— Мне вовсе не нужны войны, — объяснил я. — Даже победоносные.
Он посмотрел на меня в недоумении.
— Почему?
— Мне нужно большее, — ответил я.
ГЛАВА 9
Эльфийка сидит в кресле, забравшись туда с ногами, скукожилась в комок, хотя во дворце тепло, блымет на меня огромными глазищами, дивно раскосыми к вискам, что сейчас в полутьме кажутся темно-фиолетовыми.
Днем здесь толклись два священника, окурили ладаном, от которого эльфийка расчихалась, побрызгали святой водой, закрепили молитвами окна и двери, однако еще вчера отец Дитрих предупредил, что так перекрывают доступ нежити, нечисти и демонам, проще говоря, нечистой силе, но если кто явится во плоти, то его могут только лишить магической защиты, как было с оборотнем…
Неделю назад я купил за большие деньги волшебное стекло-амулет. Если посмотреть сквозь него, то можно увидеть то, что было сто или тысячу лет тому.
Я несколько раз заглядывал в дороге, но ничего интересного, даже деревья одни и те же, никогда на месте березняка не растут сосны или наоборот, а скалы и горы вообще не меняются миллионы лет.
Теперь же во дворце начал заглядывать чаще, кто тут правил, как правил, кто куда деньги прятал, вдруг да забыл достать, или ему помешали…
Затем ощутил, что в этом есть нечто непристойненькое, не совсем непристойное, а именно непристойненькое, что еще хуже, все-таки в великих грехах и великих преступлениях есть некое достоинство, а вот мелкое и есть мелкое…