Сзади тяжелые шаги, я спросил, не оборачиваясь:
– Сэр Смит, это более позднее творение?
Он встал рядом, перекрестился с великим благоговением.
– Говорят, его тоже создал сам Симон Волхв. Или один из учеников. Это же Святой Источник!
– Ого, – сказал я, – значит, если побрызгать, сгинет любая нечисть?
– Да!
– А еще что можно?
– Ну, – ответил он в затруднении, – можно пить. Главное, Источник дает самую лучшую воду, какую возжелаете! Ну, если хотите, скажем, любой сок – пожалуйста! Только скажите, какой. Или хорошо представьте. Изволите свежий березовый среди лета или осени? Только молвите! Да что угодно, хоть даже масло… Нет, масло вроде бы не дает…
Я во все глаза рассматривал источник.
– И что же, вода станет такой, какую я пожелаю?
– Ну, – сказал он и тяжело вздохнул, – к сожалению, вода не может стать вином…
– Почему?
Он задумался, вздохнул.
– Наверное, Симон в тот день мучился похмельем. Иначе в первую очередь научил бы источник превращать воду в вино. Но, увы, так уж получилось.
– Или желудок больной, – предположил я.
Сэр Смит оскорбился:
– Больной желудок только вином и лечат! Вообще вином лечат все болезни!
– Да, – согласился я, – капля никотина убивает лошадь, а капля хорошего вина – и лошадь снова на ногах!
– Вот-вот, – поддержал сэр Смит. – Вино, если честно, даже лучше, чем женщины. Вино бьет только в голову, а женщина – куда попало.
Подошел брат Кадфаэль, лицо восторженное, еще раз пробормотал начальные слова молитвы, подставил ладони под струю. Мне показалась, что вода слегка изменила цвет. Кадфаэль напился, вознес хвалу Пречистой Деве. Сэр Смит, запинаясь, сказал несколько слов из благодарственной молитвы. Вода полилась просто ледяная, я чувствовал ее холод, затем побежала струйка, исходя горячим паром, Смит на этот раз не подставлял ладони, только смотрел с интересом, экспериментирует, богохульник, я наконец подошел вплотную к барьерчику и проговорил медленно:
– А мне – дистиллированную.
Глава 11
Струя прервалась, несколько мгновений мы с ожиданием смотрели на блестящее мокрое отверстие в пасти льва. Сэр Смит разочарованно вздохнул, от такого странного заклятия ожидают невесть чего, и тут в глубине львиного естества зафыркало, заклокотало, послышались странные звуки, словно труба старается высморкаться. Пошла рваными толчками вода: желтая, дурно пахнущая, местами даже красная. Кадфаэль ахнул, я же узнал примесь ржавчины.
Пофыркав, струя выровнялась, выгнулась дугой и пошла с невиданным напором – искристая, веселая, звенящая. Мне почудилось, что весь лев задрожал от страсти, наконец-то получив долгожданный заказ.
Я осторожно подставил ладонь, вода прохладная, поднес к губам. Кадфаэль и сэр Смит смотрели, затаив дыхание, как я сделал осторожный глоток. Язык и нёбо ощутили знакомый привкус… вернее, отсутствие всякого привкуса, что воспринимается организмом тоже как сильный привкус.
Я допил из ладоней, эти оба смотрят во все глаза, то ли ждут, что превращусь в дракона, то ли вырасту вдвое, но ничего не происходило, послышались разочарованные вздохи.
Кадфаэль спросил осторожно:
– Сэр Ричард… вы получили?..
– Да, – ответил я. В моем голосе прозвучало изумление, оба снова уставились с новой надеждой. – Вот уж не думал…
– Это что, волшебный напиток?
– Основа, – ответил я, посмотрел на их серьезные лица, пояснил: – Основа для многих… волшебных напитков. Ладно, друзья, здесь нам не обломится. Пошли взад. Надо успеть зарегистрироваться для участия в турнире до начала свадьбы.
– А к святому Клименту? – напомнил Смит.
Я отмахнулся.
– Если успеем. К нему можно и в другой раз.
Яркий свет ослепил, мы вышли, щурясь, как братские народы, издали донеслись испуганные крики. Сэр Смит тут же ухватился за рукоять меча и воинственно шагнул в слепящий день, брат Кадфаэль забормотал молитву и отступил на шаг, я усиленно моргал, пока не разглядел, что народ вовсе не протестует, что мы в храм заходили с собакой, все выбегают на открытые места и с громкими воплями тычут пальцами вверх.
В небе плывет, почти не шевеля крыльями, исполинский, настолько исполинский, что таких просто не может быть, дракон… даже не дракон, просто это слово первым лезет услужливо, а нечто чудовищное, невозможное, чуждое этому миру, светящееся, как глубоководный червь, покрытое электрическими разрядами, рогатая голова в огнях святого Эльма. Пространство вокруг него ощутимо прогибается, близкое облачко мгновенно растаяло, а те, что подальше, начали быстро истончаться.
Существо слегка изменило угол наклона крыльев, теперь больше походит на исполинского ската, заряженного уже не электричеством, а термоядом, если не чем-то похуже. На темном теле выступы, именно они горят дьявольскими огнями, теперь вижу, что все тело окружено мелкой сеточкой электрических разрядов, то ли защита, то ли выброс лишней энергии.
Сэр Смит вскричал:
– Церебальд!.. Это же сам Церебальд!..
– Что за зверь? – спросил я пришибленно.
– Церебальд, – повторил Смит, как глухому. – Разве не слышали?.. Из очень уж дальних краев вас занесло, сэр Ричард!.. Я думал, что Церебальд в старину появлялся над всеми королевствами. А где не появлялся, там о нем все равно рассказывают…
Я следил за чудовищем, что заслонило треть неба, по размерам с Каталаун, такое не забудешь, плывет, как авианосец, совсем крыльями не двигает, будто не живое существо, спросил сдавленным голосом:
– Чем питается?
– Кто знает? – отмахнулся Смит. – Не людьми, понятно. Мы ему как муравьи медведю. Но вот что в небе – дурной знак. Он появляется только перед великими потрясениями.
Церебальд проплыл дальше, постепенно уменьшаясь в размерах. Я спросил, не отрывая от странного существа взгляда:
– Как собаки, что чувствуют землетрясение? Это понятно… А чего ждать: подвижки земной коры, пробуждения вулканов или приближения цунами?
Сэр Смит посмотрел на меня, как ребенок на тролля.
– Какие вулканы? Церебальд даже перед великими войнами не просыпается. Нечто небывалое грядет! Говорят, всегда перед Великими Войнами Магов вот так же…
Кто-то услышал, возразил:
– Не только! Перед тем как король Зекинг Яростный готовил войска к вторжению в Тоталию, Церебальд тоже пролетел в тех краях.
– И что? – спросил Кадфаэль сварливо. – Король вторгся, там разразилась такая война, что материк ушел под воду и был там неделю, а когда поднялся, уже ни короля с его войском, ни вообще людей, одни рыбы на улицах да чудища морские на крышах да на крестах церквей!.. А потом еще и зима, что длилась почти год…
Сэр Смит удрученно смотрел вслед исчезающему за горизонтом Церебальду. Я видел на его лице страстную надежду, чтобы Церебальд пролетел в покинутые им земли и там попорхал вволю, а здесь чтоб никаких в небе церебальдов, драконов, даже ворон проклятых, что научили вспыльчивого дурака Каина, как убить камнем овечку Авеля.
– Где он живет? – спросил я. – На Юге?
– Говорят, – ответил сэр Смит, – нигде. В смысле, появляется вот так прямо из чистого неба… или из-за туч, неважно, полетает и так же пропадает. Нигде не садится. Нигде и никогда.
Кадфаэль сказал торопливо:
– Смотрите-смотрите!.. Из города уже идут.
Городские врата распахнуты, как ставни, из-под арки вырвалась кавалькада блестящих всадников, все разодеты настолько празднично, что толпа обезумела от ликующих воплей, вверх полетели чепчики, шапки, шляпы. Показалась шестерка коней, запряженных попарно, тащат сверкающую золотом повозку. Следом отряд блистающих железом рыцарей, над головами гордо плывут штандарты, за рыцарями толпы празднично одетых вельмож, придворных…
Ожидающий народ с радостным ревом вбил нас снова вовнутрь, а не стоптали только благодаря Псу, которого остерегались толкать. Через четверть часа у дверей прозвучали трубы, послышались голоса. В церковь вошли в окружении блестящих рыцарей высокий мужчина с короткой седой бородкой и почти такая же рослая и крупная молодая девушка в прекрасном платье, что из-за обилия жемчуга, алмазов, изумрудов, рубинов и множества украшений из золота весит явно больше моих доспехов. На тщательно уложенных волосах изумительно дорогая корона, а что за хрустальные туфельки – не рассмотрел из-за длинного, волочащегося по полу платья, да и обращают ли внимание на такую херню мужчины?