– Во имя Господа!.. Что нам предстоит?
– Враг побежден, – напомнил я, – сейчас на волне энтузиазма можно и нужно усилить роль церкви и ее основных заповедей, пока все в пламени веры…
Барон Эттинг Гогенцоллерн-Зигмаринген, не помню его монашеского имени, поинтересовался осторожно:
– Брат Ричард… вы говорите так, словно сами отстраняетесь от такого богоугодного дела…
– Ради вящей славы Господа, – подчеркнул я суровым и значительным голосом. – Для нас бой не окончен, братья!
Они смотрели все внимательно и ожидающе, лучшая часть армии, элита человечества, наконец барон Эттинг Гогенцоллерн-Зигмаринген уточнил:
– Брат Ричард?
Я перевел дыхание и сказал все так же сурово и страстно:
– Господь повелел мне с отборным отрядом рыцарей отправиться на Юг. Именно там земное логово Зла, Нечистой веры и самое море скверны. И да воссияет слава Господа над всем миром!
Они разом перекрестились и произнесли благочестиво в один голос:
– Во имя Господа!
Я обнял по очереди старших братьев Ордена, остальным рыцарям-монахам помахал рукой и, вскочив в седло, вернулся к Альбрехту, к которому уже стягиваются мои военачальники: Норберт Дарабос, Палант, Макс, Волсингейн, Келляве и даже те, кто предпочитает сражаться в одиночку или в небольших группах, как Тамплиер, Сигизмунд, Митчелл…
Альбрехт спросил первым:
– Как прошло?
Я покинул седло и хлопнув Зайчика по толстому крупу, кивком указал на поле битвы, где из политой кровью травы торчат сломанные мечи, разбитые вдрызг щиты.
Зайчик ринулся добывать себе пищу, там вообще лакомства, Бобик взбрыкнул и понесся за ним.
– Уболтал, – сообщил я. – С радостью и пеньем псалмов будут разгребать говно здесь, а мы отправимся в страну сладкого порока и доступных женщин… Чего все заулыбались? Мы же борцы с пороком, забыли?
Рыцари переглянулись, Митчелл пробормотал:
– Да, но… доступные женщины… пусть остаются, наверное… На них же не женятся…
– На Юге женятся, – ответил я серьезным голосом. – Потому что чем выше по статусу, тем доступнее. Это Юг, там иные нравы.
Митчелл охнул, у остальных как-то слишком уж для борцов с пороком заблестели глазки.
Альбрехт проговорил с сомнением:
– Как угадать, когда шутите, а когда всерьез?
– Так вся жизнь такая, – пояснил я. – Думаешь, что шутит, а она тебя моргенштерном по голове!..
– Сэр Ричард, – сказал Митчелл лицемерно, – вы вся наша жизнь!.. Тоже такая же веселая.
– И радостно-моргенштерная, – добавил сэр Палант в тон.
Я сказал серьезно:
– А теперь о важном. Народ пусть пирует, а вы хоть и народ, но не народ, так что мы с Господом спросим с вас больше. И горе тому, кто не!.. В общем, так, страшная сила и скорость давали филигонам преимущества, мозги не требовались вовсе. На самом же деле Маркус, которым незаслуженно пользовались, может гораздо больше, чем просто уничтожать материки и служить небесным обозом.
Они посерьезнели, подтянулись, Палант спросил почти испуганно:
– Ваше величество?
Я кивнул.
– Угадали, сэр Палант. Ищу. Я ведь человек, потому жадный, и мне всегда всего мало.
Альбрехт сказал серьезно:
– Мой лорд, можно подавиться.
– Или лопнуть, – заметил Палант.
– В лучшем случае, – добавил Митчелл, – обос… облегчиться быстрее обычного. Намного быстрее.
Я оглядел их свысока.
– А если нет?.. Вот что, умники. Народу пока не говорю, но вам сообщаю секрет государственной важности. Хватит отдыхать, а то сами от безделья лопнете. Вы хоть понимаете, что весь мир, завидя Маркуса в небе, ринулся в самые глубокие пещеры?.. И будет там сидеть, насколько жратвы нахомячил?
Глава 4
Они продолжали смотреть вопрошающими глазами, только Альбрехт сказал в нетерпении:
– Наш мудрое императорское величество изящно намекает вот так это молотом в лоб, что королевские троны опустели. Везде.
Митчелл проговорил очень серьезным голосом:
– Ага, везде. Страшно и подумать… Везде-везде.
– Вот-вот, – сказал Альбрехт. – Как догадываюсь, оно имеет в виду не столько королевства нашего континента, а южного…
Все заметно напряглись, Келляве сказал осторожно:
– Насколько мы уже знаем размах нашего величества, оно не имеет в виду краешек на берегу?
Я ответил с надлежащей высокомерностью в голосе:
– Краешек у меня уже есть. Целый процветающий маркизат! С огромным флотом, как вы уже видели.
Митчелл проговорил подчеркнуто строгим и ясным голосом, изображая не то Альбрехта, не то всегда сурового Норберта:
– Верно, хватит отдыхать… Уже целую минуту лежим. Или почти лежим. Куда столько?.. С сэром Ричардом никогда так долго не отдыхали. От безделья уже все кости болят. Нельзя лежать, когда страна в лице нашего неукротимого и закусившего удила вождя трубно и зычно зовет и кличет…