Оставался теперь вопрос защиты границ. Сразу же после смерти Генриха подняли голову валлийцы. Ричарда убедили, что с ними вполне могут справиться Иоанн и Лоншан, и действительно, валлийские князья вскоре подчинились и принесли ленную присягу Ричарду. С Шотландией дело обстояло гораздо сложнее. Король Вильгельм, плененный в 1174 году во время войны с Генрихом II, через год был вынужден признать себя вассалом английского короля, при этом его бароны и пограничные замки должны были отступиться от него. Нетрудно было догадаться, что при первой же возможности он попытается вернуть себе, утраченное, и не исключалось, что с целью реализации своих планов он пойдет на союз с Францией. Поэтому за 10000 марок Ричард отменил ленную присягу и 5 декабря 1189 года в Кентербери был составлен документ, признававший неправовой характер вынужденной ленной зависимости и узаконивающий ее отмену. Таким образом, был создан прецедент, — что небезынтересно в связи с будущей ленной присягой Ричарда на верность Англии Генриху VI, — для решения вопроса о вынужденной вассальной присяге. За свои английские владения Вильгельм, как и его предки, совершил hominium. Ожидалась, что подобное решение шотландской проблемы полностью оправдает себя в ближайшем будущем, во время отсутствия Ричарда. Но и в переговорах с шотландским королем Ричард не поступился своими политическими интересами: когда в 1194 году Вильгельм предложил ему, как сообщает Говден, 15000 марок за графство Нортумберленд, где находились важнейшие в стратегическом отношении замки, Ричард дипломатично отклонил его предложение как несвоевременное.
Где-то в середине декабря 1189 года Ричард переезжает в Нормандию. Высшую государственную администрацию он комплектует по принципу коллегиальности: должность верховного судьи поделили между собой Вильгельм Мандевилльский, граф Эссекский и Омальский, хорошо зарекомендовавший себя еще при Генрихе II, и епископ Гуго дю Пуисэ Даремский, светская и духовная фигура. Еще не раз Ричард назначит на одну должность сразу двоих. Особенно ярко этот подход проявился при передаче власти в 1191 году Уолтеру Руанскому, но, очевидно, король все-таки не считал разделение власти идеальным решением. Неизвестно, имел ли при этом Ричард в виду равноправное разделение власти между этими двумя государственными мужами, или епископу Данхемскому изначально отводилась лишь почетная роль, но, даже если предположить, что Вильгельму просто не хватило бы времени, чтобы сконцентрировать в своих руках всю полноту власти, все равно данное назначение формально отличается от последующих. По-видимому, Ричард остановил свой выбор в Пайпуэлле на этой личности, учитывая неотложность радикальных мер. И поскольку не нашел еще подходящего человека, которому можно было бы предоставить неограниченные полномочия вице-короля. Поэтому, рассматривая последующее назначение Лоншана, следует иметь в виду, что он был не первым выбором Ричарда, а вторым.
Коллегиальность исчезла в первый же день после отъезда Ричарда из Англии вследствие смерти Вильгельма Мандевилльского, коллега умершего ставил Ричарда в затруднительное положение. В конце концов он решился перейти на новый принцип правления: неограниченные полномочия Ричард предоставляет лояльному, надежному и решительному человеку, но им оказывается не Гуго дю Пуисэ, а бывший канцлер Ричарда в Пуату Вильям Лоншан. Так новоизбранный епископ Илийский, ставший недавно еще и английским канцлером, назначается 12 марта 1190 года верховным юстициарием. И предстоит еще объяснить, следует ли рассматривать те месяцы, которые прошли со дня смерти Вильгельма Мандевилльского до назначения Лоншана, как взятое Ричардом время на обдумывание: после того, как весной 1190 года Ричард добивается назначения Лоншана еще и уполномоченным папы римского в Англии, сомнений уже быть не могло — он полностью поддерживал своего первого человека, который теперь представлял одновременно и короля и папу. Своими решительными действиями — а его упрекали в том, что он использовал обе руки лишь для того, чтобы отбирать, и даже левой не раздавал милостей, причем того, чего не мог добиться как верховный судья, получал в качестве папского легата, — он вскоре начинает вызывать всеобщее недовольство, но коль скоро Ричард передал ему всю полноту власти, значит он хотел, чтобы канцлер — его никогда не называли верховным судьей — применял ее решительно. Хотя, расширяя полномочия Лоншана, Ричард не освободил от обязанностей Гуго дю Пуисэ, а только ограничил его компетенцию районом севернее реки Гумбер, чем, похоже, хотел лишь снять с себя ответственность в будущем. Из «Histoire de Guillaume le Marechal» мы узнаем, что в свое время, после разрыва с отцом, Ричард оставляет Лоншана своим представителем при французском дворе, где тот, несомненно, следил за тем, чтобы его господин знал о намерениях короля Филиппа. Можно предположить, что канцлер герцога Аквитанского был полностью посвящен в его французскую политику и к тому же имел прекрасную возможность изучить личность французского короля. Возможно, поэтому его карьера и была столь стремительной. Ричарду нужен был не только способный администратор и министр финансов для Англии, но и опытный дипломат, который мог бы понять и держать под контролем сложную динамику политических событий.
Несомненно, Лоншан был талантливым дипломатом, который с самого начала распознал намерения Иоанна, но в обстановке непрерывной травли он оказался неспособным управлять королевством, в котором король наделил его столькими финансовыми и административными обязанностями. И он нашел для себя выход в проведении политики железной руки. Не стараясь снискать чью-либо любовь, он упорно и ожесточенно отстаивал интересы своего господина, при этом не забывая как об интересах своего семейного клана, так и о своих собственных. Многое, в чем его упрекают, недоказуемо и, на наш взгляд, несущественно, так как было вполне в духе того времени: пристрастие к роскоши, чрезмерные личные расходы во время путешествий — в конце концов, многочисленный эскорт был необходим из соображений безопасности — высокомерие и пренебрежительное отношение к английским обычаям. Он был ненавистным «иностранцем», типичным «французом», хотя нам известно лишь о его нормандском происхождении и о том, что он был выскочкой. Тщедушный, горбатый, уродливый, он прослыл любителем мальчиков. Некоторые источники разделяют неприязнь к нему, вероятно, получившую распространение в народе, но другие относятся к Лоншану беспристрастно и даже доброжелательно. Девиз отдает должное его уму, с Дицето его связывала дружба и высокая образованность, Гервасий ценит Лоншана за покровительство монахам. Весной 1191 года епископы поддержали его, когда он после смерти папы Клементия III ходатайствовал перед папой Целестином III о продлении своего легатства, причем последний сохранил к нему свое расположение даже после того, как тот был отстранен от английских дел. Главный же недостаток его состоял, по-видимому, в том, что он полагался лишь на защиту Ричарда и потерял чувство меры, полагая, что прав и исполняет свой долг. Под конец службы он, несомненно, уже не мог отличить интересы короля и королевства от своего желания самоутвердиться. Отбиваясь от нападок со всех сторон, он истощил свои силы, но в глубине души не был готов примириться с потерей власти. После той службы, которую он сослужил Ричарду, пока тот находился в плену, Лоншан был удовлетворен тем, что в 1194 году король привлек к ответственности некоторых его старых врагов, а в 1196 году он вместо своего бывшего противника Уолтера Руанского был послан в Рим представлять королевские интересы. По дороге он умирает в Пуатье, и его смерть горько оплакивается.