Эта история является, прежде всего, примером славы распятия, культ которого начинает распространяться в эту эпоху. Она, во всяком случае, является характерной для нравов и религиозных чувств, которые Церковь пытается привить, а также примером великодушия и сострадания Ричарда, способных уберечь его в ином мире от наказания, как возмездия за грехи.
Среди грехов, в которых упрекают короля Англии, фигурируют на видном месте, наряду со страстью к роскоши, гордыня, алчность и жестокость. Рауль де Коггесхолл, пересказывая смерть короля в 1199 году, описывает в нескольких строчках его карьеру и его несбыточные мечты о наследнике трона. Увы! Ричард принадлежал к «огромной толпе грешников», так что даже его похвальное желание отправиться освобождать Иерусалим было преисполнено гордыней, роскошью и суетной растратой богатств. Достигнув вершины славы, он не сумел остаться скромным в победе и еще больше предался греху, с сердцем, . переполненным . гордыней, алчностью, кровавой дерзостью и жестокостью:
«Он не понял, что своей победой он обязан Господу, не засвидетельствовал Спасителю свою признательность и не исправил в своей душе отходящие от норм нравы, которые он принял во время бурной юности. С возрастом он становился таким жестоким, злоупотребляя этим, что обо всех действиях, достойных уважения в начале его правления, все забыли»19[960].
К счастью, добавляет он, несколько хороших поступков (паломничество на могилу святого Эдмунда, набожность и постоянное присутствие на мессах, милостыня бедным и т. д.) и особенно, в конце жизни, его искренняя исповедь и его покаяние в прошлых ошибках, которые, может быть, обеспечат ему Божье радушие и смягчение заслуженного наказания.
Другие хронисты также упрекают Ричарда в бесполезной жестокости. Для Гервасия Кентерберийского, именно эта крайняя жестокость толкнула баронов Аквитании на восстание против него и на присоединение к его брату Генриху и помешала Генриху II пойти в крестовый поход20[961]. Геральд Камбрийский принимает эту ошибку, но считает обвинений несправедливым, так как его бешенство и дикая жестокость исчезли, как только в Аквитании прекратились беспокойства. Ричард стал мягким и добродушным, находя нужное равновесие между строгостью и чрезмерной снисходительностью21[962]. Тот же Геральд говорит по поводу причины смерти короля, что он погиб от стрелы, выпущенной из арбалета, «которым он слишком часто жестоко злоупотреблял»22[963]. Нам не известно точно, на какие события он намекает. Хронисты описывают много случаев жестокого использования оружия, которое могло лежать в основе этого общего суждения. Вряд ли речь здесь идет об одном христианине, который отрекся от веры и был взят в плен вместе с двадцатью четырьмя турками; чтобы наказать вероотступника, «король приказал поставить его напротив лучников и проткнуть его стрелами»23[964]. Отступника вряд ли кто-то будет жалеть.-Рауль де Коггесхолл, тему которого продолжил Матвей Парижский, рассказывает, как один шпион короля Англии однажды ночью заметил посланников Саладина к герцогу Бургундскому, которые несли ему богатые подарки — пять верблюдов, нагруженных золотом, серебром и шелковыми тканями. Он засел в засаде с несколькими рыцарями, схватил мусульманских посланников на обратном пути и доставил их пленными к королю Англии. Один из них, подвергнутый пыткам, признался во всем, что Саладин приказал сказать и отдать герцогу Бургундскому. Наследующий день Ричард вызвал к себе герцога и предложил ему пойти на Иерусалим, на что тот ответил отказом. Тогда Ричард обвинил его в предательстве и в качестве доказательства упрекнул его в подарках, полученных от Саладина. Герцог все категорически отрицал. Тогда Ричард позвал своего шпиона и пленных посланников, которые раскрыли всю правду к большому стыду герцога Бургундского. Потом король приказал своим слугам пронзить стрелами посланников Саладина на глазах у всей армии. Армия, добавляет он, «сильно удивилась такому акту жестокости, так как она не знала, что сделали эти люди и откуда они пришли»24[965]. Однако в данном случае речь идет о точных и ограниченных «уничтожениях», к тому же осуществленных на «неверных» во время крестового похода, и маловероятно, что эти действия вызвали сильное осуждение. Еще меньше они могли оправдать обвинение против Ричарда в момент его смерти: несмотря на личное, довольно частое, использование арбалета, ничего не позволяет нам утверждать, что Ричард мог быть главным ответственным за массовое использование этого оружия в конфликтах между христианами Западной Европы, вопреки официальному запрету на его использование (так же как и лука) Вторым Латеранским собором в 1139 году25[966].
966
25 Отметим мимоходом, что этот запрет распространялся ие только на использование арбалета, но также и лука; «Мы запрещаем под страхом анафемы, чтобы это смертельное искусство, ненавистное богу, было практикуемо в будущем лучниками и арбалетчиками против христиан и католиков», канон 29 Второго Латеранского собора. Текст в: Les conciles cecumeniques: les decrets. T. II, 1: Nicee z Latran V / texte et trad., ed. frangaise sous la dir. de A. Duval et al. Paris, 1994. P. 445. Существует некоторое сходство с синодальными актами 1097-1099 гг., хранящимися в Риме, ср. Acta pontificum romanorum inedita, II: Urkunden der Papste (1097-1197) / Ed. J. von PflugkHarttung, Stuttgart, 1884 (Reprint, Graz, 1958). P. 168; но здесь речь идет о возможной ошибке в авторстве, так как этот текст сильно отличается от канона Латрана II и не мог ему предшествовать, как это хорошо показал Ch. Hefele. Voir Hefele Ch., Leclercq H. Histoire des conciles. Paris, 1911. T. V. P. 454.