Вероятно, король Англии не проявлял недовольства этой скандальной репутацией. Это подчеркивает Прествич: на примере многих великих полководцев он знал ценность легенд как инструмента поражения солдат и запугивания противников. Он, вероятно, был доволен, когда узнал, что, объявляя о его досрочном освобождении, Филипп Август сказал своему союзнику Жану Безземельному: «Дьявол вырвался на волю»9[1076]. Также он не стеснялся подчеркивать свою принадлежность к анжуйской династии, находящейся в сговоре с дьяволом, феями и чародеями.
Ричард и легенда короля Артура
Эта вера была подкреплена также соответствующим толкованием «пророчеств», которые Гальфрид Монмутский приписывал Мерлину, смешивая достаточно туманную кельтскую мифологию с историей этой семьи10[1077]
Был ли Ричард действительно с самого детства поражен этим «проклятием», достойным самих Атридов, идущим из кельтской мифологии? Это очень вероятно, поскольку двор Плантагенетов уделял значительное место литературе, вдохновленной мифом о короле Артуре. Даже не соглашаясь с порой экстравагантными преувеличениями Ж. Маркаля, стоит все же признать глубокое влияние кельтских традиций на придворную среду и на поэтов, которые его посещали. Итак, помимо неоспоримой атмосферы магии и языческой духовности, кельтские традиции, из которых романисты черпают свое вдохновение, передали другие незнакомые западному христианству ценности, которые не отрицают гомосексуальность героев и также делают акцент на роли женщины в преемственности королевской власти (откуда большая важность образа Гвиневры), оправдывая, таким образом, стертый образ и странное поведение короля Артура”[1078].
Личный интерес Ричарда к этим традициям (и, возможно, забота о восстановлении политического упадка) объясняется организованными во время его правления поисками могилы короля Артура. Многие хронисты сообщают об «обнаружении» в 1191 или 1192 году места погребения мифического бретонского короля, которому население того времени, даже образованное, придавало большую идеологическую важность и настоящую историчность, о чем свидетельствует успех Гальфрида Монмутского, подхваченный Васом и романизированный авторами Артуровского цикла. Хронисты рассказывают, как были обнаружены, под Гластонбери, кости «знаменитого короля Бретани Артура», которые покоились в саркофаге рядом с двумя старыми пирамидами, на котором виднелась стертая надпись, написанная «на древнем варварском языке». Говорят, что на саркофаге был свинцовый крест, на котором были высечены такие слова: «Здесь покоится знаменитый король Бретани Артур, похороненный на острове Авалон»12[1079]. В действительности же это место, окруженное болотом, когда-то называлось остров Авалон, или Фруктовый остров.
1076
9 Hoveden, III, 216-17. Prestwich J. O. Richard Coeur de Lion: Rex Rellicous, London, 1992, 2.
1077
10 Hoveden, II, 46-47; Gesta Henrici, I, 42; Mathieu Paris, II, 293-294, 342-343, 346; Diceto, II, 64.
1078
11 См. эту точку зрения, перемешанную с многочисленными разглагольствованиямии замечаниями у Markale J. Le roi Arthur et la socidtd celtique. Paris, 1982 (4e dd.); Markale J. Lancelot et la chevalerie arthurienne. Paris, 1985, в частности P. 44, 76.