Он был два раза женат, но не оставил детей и на смертном одре назначил наследником своим Иоанна. Правление его было тяжело для народа, угнетаемого поборами. Несмотря, однако, на отсутствие короля, государственные дела Англии шли своим порядком: создавалось уже различие между государственной властью и личностью короля. Ричард воспет трубадуром Феди.
Глава первая
ПОД ЗНАМЕНЕМ ЧАШИ
От неапольской пристани корабли крестоносцев отплывали в полдень. Холодный осенний ветер весело наполнял паруса, устремляя армаду с севера на юг, в сторону Сицилии. Слева по борту медленно вырастал горб зловещего исполина, на вершине которого застряла задумчивая туча. Сидя в кресле на палубе легкого энека [1], король Англии с улыбкой взирал на спящий вулкан. Рядом с ним вкруг мачты сидели летописцы Герольд де Камбрэ, Амбруаз Санном и Ричард Девиз, помимо которых на корабле находились трое оруженосцев, двое слуг и коннетабль ордена тамплиеров [2] Робер де Шомон. На корме рядом с кормчим стоял высоченный Шарль де Фонтеней, крепко сжимая древко, несущее стяг Ричарда Львиное Сердце. На белом полотнище, терзаемом порывами ветра, сверкали на солнце златые нити, коими была вышита Святая Чаша Иосифа Аримафейского, именуемая Граалем, а также надпись, вызывавшая недовольство у многих служителей Церкви, но остающаяся на знамени именно благодаря своей двусмысленности.
— Страшно и подумать, сколько душ загубил сей неимоверный прыщ, — указывая на Везувий, усмехнулся король Ричард. — И вот теперь, даст Бог, его почерневшим гноем я излечусь от собственных прыщиков.
Он зачерпнул из склянки изрядное количество сажи, проник к себе за пазуху и стал натирать грудь, все еще густо обсыпанную гнилыми прыщами. Эту сажу нарочно для него добыли оттуда, из горла Везувия. Ее баснословные целебные свойства призваны были окончательно избавить короля от страшной и таинственной сыпи, которая свела в могилу уже двоих его братьев — младшего Годфруа и старшего Анри, благодаря чему, собственно, Ричард и наследовал престол отца.
— Неаполитанцы с таким ужасом говорят о Везувии, а между тем им бы следовало непрестанно благодарить его, — промолвил Амбруаз.
— Вот как? — удивился Ричард.
— Ну конечно, — пояснил свое высказывание Амбруаз. — В древности у подножия горы располагался огромный и богатый город, занимавший непререкаемо главенствующее положение во всей округе. Неаполь же был подле него мелким захолустным городишком, и не мечтающим когда-либо возвыситься. Извержение вулкана навсегда похоронило здешнюю блистательную столицу под толщей застывшей лавы. После этого-то Неаполь и начал расти и расцветать.
— Стало быть, под этою толщей несметные сокровища? — с большим уважением вглядываясь в проплывающий мимо берег, произнес англичанин Ричард Девиз. Впрочем, он столь прекрасно владел французским, что среди перечисленного окружения короля никто не считал его англичанином.
— Имел бы я посох Моисея, мы могли бы расколоть сию каменную хламиду и восполнить наши денежные затраты, — сказал Ричард мечтательно.
Он закончил свое намазывание и со вздохом сожаления по поводу разорительных трат в Марселе отложил в сторонку баночку с везувиевой сажей. Однако на самом деле сожаление вовсе не владело его душой. Да, король был как никогда далек от каких-либо горестных мыслей и тревог по поводу ближайшего будущего. Радость путешествия, движение, полет наполняли его львиное сердце. Наконец-то он плыл в Святую Землю, с каждым днем все больше приближаясь к заветной цели — освобождению Иерусалима от грозного султана Саладина, с которым так не терпится сразиться. И с каждым днем отступает болезнь. Прошлой зимою она пошла на Ричарда в свое самое решительное наступление. К весне гнойные и кровоточивые прыщи с груди и живота поднялись до самого подбородка, особенно густо толпясь на шее под ушами, обсыпали руки до самых запястий. Летом сыпь устремилась вниз по ягодицам, овладела ляжками, коленями, икрами. Спина покрылась таким слоем прыщей, что любая жаба сзади выглядела бы краше короля Англии. Не захваченными болезнью оставались только лицо, кисти рук и ступни. В таком бедственном положении Ричард короновался в Лондоне и первым делом принес обет крестоносца, ибо душа его носила в себе твердую уверенность — только в крестовом походе спасение от лихорадки. И действительно, как только воинство Ричарда выступило в поход, прыщи покинули подбородок. Когда вышедшая из Парижа рать французского короля Филиппа-Августа встретилась в Везле с армией короля Англии, Ричард мог явить взору своего августейшего друга свободные от лихорадки кадык и шею. От Везле оба крестоносных потока двинулись дальше порознь: король Франции пошел через Альпы в Геную, а король Англии — вниз по Роне в Марсель. В Марселе его ждало ужасное известие — северный флот, вышедший из Лондона, попал в страшную бурю, огибая берега Испании, и полностью затонул. Пришлось потратить почти все деньги, чтобы купить новую флотилию, но Ричард спешил, Ричард летел в Святую Землю и не остановился бы, если б даже потребовалось снять с себя последний шемиз [3] и обнажить всеобщему взору отвратительные прыщи.
2
Коннетабль ордена тамплиеров — первоначально начальник конюшни, во Франкском государстве — придворный служащий, в средневековой Франции — главнокомандующий армией, а в ордене тамплиеров — третий в иерархии чин. Великому магистру подчинялись три сенешаля, каждому из сенешалей — три коннетабля и т. д. Тамплиеры (от