Первым словом Кудряшки, как и подобает, было слово мама. После которого последовала еще масса всевозможных вариантов звукосочетаний. Самым запоминающимся из них для короля был "Ичи". На ряду с мамой и папой, он был очень востребованным звуком. Сам Ричард тоже был очень востребованным королем у Кудряшки. Она не сводила с него глаз, а иногда он приводил ее в восторг своим видом, и она здорово смеялась, ползая за ним из комнаты в комнату. В беге на четырех лапах у кота было явное преимущество, и он мог позволить себе бежать в пол силы, но стоило ей, встать на ноги, как это преимущество будто ветром сдуло, а король уже бежал очень даже серьезно, а иногда и чересчур резво. Как-то раз он позволил себе некоторую вальяжность, и кончилось это тем, что Кудряшка оседлала его, как коня и он возил ее по комнате взад вперед, боясь уронить. После этого у него ужасно болела спина. Довольно быстро, для котов время всегда бежит быстрее, чем для людей, Кудряшка значительно переросла короля, и теперь катала его сама. Она садила его в коляску для куклы, пристегивала ремнями безопасности, ведь она еще та лихачка, и носилась с ним по всему дому. Кот не сразу решался выпрыгнуть на такой скорости, но все же, выскальзывал из ремней и бросался наутек. Король не любил быстрой езды, как и впрочем, любой другой. Иногда могло показаться, что у него на нее аллергия, шерсть дыбом, глаза выпучены, он летел сшибая углы. Но больше всего он не любил, когда его берут на руки. Как только это происходило, он тут же начинал искать возможность выбраться, недовольно размахивая хвостом.
Вспоминая рассказы Брауни о детях, король завидовал его необычайной легкости и нескончаемой энергии. Он стал реже заниматься по ночам, так сильно уставая за весь день, что как только девочка закрывала глаза, он облегченно вздыхал, и совсем выбитый из сил тут же засыпал.
Еще одной страстью маленькой Кудряшки было наряжать своих кукол. Частенько вместе с куклами она принаряжала и короля. Чепчики и слюнявчики были ненавистными аксессуарами пушистого модника. Иногда девочка совала ему пустышку, от которой он бегал, как от огня.
Когда Ричард уставал от нападок девочки, он прятался в каком-нибудь темном углу, которых он знал не мало. Бывали дни, когда Кудряшка была чем-то сильно расстроена, и даже плакала. В таких случаях король всегда подходил к ней и терся об ее ноги, мурлыкая, пытаясь успокоить.
Ричард снова вспомнил Брауни, когда дело дошло до еды. Девочка ела плохо, а может они на самом деле хорошо едят, просто большие люди слишком много им дают. Восседая на своем большом стуле, она сидела во главе стола, и размахивала ложкой из стороны в сторону. По всей кухне летела каша, на стену, на шторы, на холодильник, а одна смачная капля шлепнулась прямо перед лежащим неподалеку котом.
Ричард не сразу понял, что это приземлилось. Он тщательно, с интересом обнюхал образовавшуюся лепешку, и все-таки осмелился попробовать ее на вкус. Каша оказалась не такой уж дурной, как можно было подумать, глядя на искривленную физиономию малышки. Король огляделся по сторонам и, убедившись, что никто не смотрит, быстро слизал каплю. Негоже было королю есть с пола, но раз никто не видел, то и говорить не о чем. Он подошел к холодильнику, по нему тянулась длинная капля каши. Король вновь огляделся и, вуаля, дверь холодильника как раньше чиста! Ричарду очень понравилась каша, как в принципе и все остальное, что падало на пол, ускользая от Кудряшки. Он уже меньше оглядывался по сторонам, решив, что король волен делать, что ему вздумается. Лишь Бородатый опять пытался испортить нормальный ход вещей. Он ворчал на Кудряшку, ругая ее за то, что она плохо ест. Король же считал, что все хорошо и даже решил издать указ о награждении тех, кто не доедает. Недоеденная каша Кудряшки по указу награждалась бы королевской похвалой, а бутерброд с ветчиной Зимней вообще почетным орденом, но Ричард был так сыт и ленив, что вместо указа побрел искать где примостить свои растущие бока для сна.
Однажды как всегда плотно позавтракав, Ричард встал под окно, на котором любил сидеть и, сжавшись как пружина, приготовился прыгнуть на подоконник. Но вместо того, чтобы оттолкнуться, как следует, он тяжело вздохнул и улегся, недовольно размахивая хвостом. "Вот откормили", подумал кот. "Это они нарочно. Хотят, чтобы я никуда не лез". Король стал настолько тяжелым, что едва вбирался на свое ложе с видом покорителя Эльбруса. Чтобы добраться до излюбленного окна, он жалобно позвал прислугу. На зов откликнулась Зимняя. Она подняла его на подоконник, удивленно воскликнув: "какой ты толстый стал, Риччи"! Зимняя пощупала его как мяч.