Впрочем, жизнь хакера тоже не лишена трагедии. Сам Ричард утверждает, что его превращение из хакера-по-выходным в хакера-24/7 – результат целой череды болезненных эпизодов юношества, от которых получалось спастись лишь в эйфории хакерства. Первой такой болью стало окончание Гарварда, оно резко меняло привычный, спокойный уклад жизни. Столлман поступил в аспирантуру МТИ на отделение физики, чтобы пойти по стопам великих Ричарда Фейнмана, Вильяма Шокли и Мюррея Гел-Манна, и чтобы не пришлось ездить 2 лишних мили до Лаборатории ИИ и новенького PDP-10. “Почти всё своё внимание я по-прежнему уделял программированию, но думал, может, попутно смогу заниматься физикой”, – рассказывает Столлман.
Изучая физику днём и хакерствуя ночью, Ричард старался достичь идеального баланса. Точкой опоры этих гиковских качелей были еженедельные встречи клуба народных танцев. Это была его единственная социальная связь с противоположным полом и вообще миром обычных людей. Однако ближе к концу первого курса в МТИ случилось несчастье – Ричард повредил колено и не смог танцевать. Он думал, что это временно, и продолжал ходить в клуб, слушать музыку, болтать с друзьями. Но кончилось лето, колено всё ещё болело и нога плохо действовала. Тогда Столлман заподозрил неладное и забеспокоился. “Я понял, что лучше уже не станет, – вспоминает он, – и что я больше никогда не смогу танцевать. Меня это просто убило”.
Без общежития Гарварда и без танцев вселенная социальной жизни Столлмана тут же схлопнулась. Танцы – единственное, что не только связывало его с людьми, но и давало реальную возможность встречаться с женщинами. Нет танцев – нет свиданий, и это особенно сильно расстроило Ричарда.
“Большую часть времени я был совершенно подавлен, – описывает Ричард этот период, – я ничего не мог и не хотел, кроме хакерства. Полнейшее отчаяние”.
Он почти перестал пересекаться с миром, полностью уйдя в работу. К октябрю 1975 года он фактически забросил физику и учёбу в МТИ. Программирование из хобби превратилось в главное и единственное занятие всей жизни.
Сейчас Ричард говорит, что это было неизбежно. Рано или поздно зов сирен хакерства пересилил бы все остальные влечения. “В математике и физике у меня не получалось создать что-то своё, я даже не представлял себе, как это делается. Я только комбинировал уже созданное, и меня это не устраивало. В программировании же я сразу понял, как создавать новые вещи, и самое главное – ты сразу видишь, что они работают, и что они полезны. Это приносит огромное удовольствие, и программировать хочется снова и снова”.
Столлман не первый, кто связывает хакерство с сильнейшим удовольствием. Многие хакеры Лаборатории ИИ тоже могут похвастаться заброшенной учёбой и недополученными степенями в математике или электротехнических областях – только потому, что в чистом восторге программирования утонули все академические амбиции. Говорят, что Фома Аквинский своими фанатичными занятиями схоластикой доводил себя до видений и ощущения бога. Хакеры достигали схожих состояний на грани неземной эйфории после многочасовой концентрации на виртуальных процессах. Наверное, поэтому Столлман и большинство хакеров избегали наркотиков – после часов двадцати хакерства они были всё равно что “под кайфом”.
Но ещё приятнее было чувствовать себя успешным в любимой области. Хакерство было естественным продолжением Столлмана. В детстве он привык учить уроки по ночам, так что ему нужно было совсем немного времени для сна. Долгие годы на положении изгоя приучили его работать в одиночку. А мощное математическое мышление позволяло ему заранее видеть трудности и изящно обходить их на полном ходу, тогда как многие другие хакеры начинали буксовать.
“У Ричарда феноменальный интеллект. Он очень ясно мыслит и конструирует стройные системы”, – говорит Джеральд Сассмен, сотрудник Лаборатории и с 1985 года – участник фонда свободного ПО. Оценив Столлмана по достоинству, он приглашал его работать в исследовательских ИИ-проектах в 1973 и 1975 году. Там требовались глубокие познания языка LISP, а также понимание, как вообще можно подойти к задаче. В результате проекта 1975 года появился ИИ, основанный на откате с учётом зависимостей – проверке высказываний на противоречия и их решении в случае обнаружения таковых.
В свободное от официальной работы время Столлман занимался личными проектами. Одним из главных желаний Ричарда было усовершенствовать программную инфраструктуру Лаборатории, в частности – доработать текстовый редактор TECO.