Джорджу все это было непонятно, как не мог он взять в толк недавний случай. Он сделал сыну замечание по поводу одного невыполненного поручения. Ричи схватил вилы и с размаху швырнул в резиновый бассейн, продырявив стенку. Бассейн стоил 400 долларов. Ричи готов был броситься на отца с кулаками, и Джордж растерялся. Ему хотелось только крикнуть: «Сын, это же твой бассейн! Не понимаешь разве, он был куплен для тебя?!»
Жарким летним вечером распахнулась дверь дома Динера, и оттуда, перепрыгнув через ступеньки, выскочил Ричи с лицом, искаженным злобой. Вслед за ним выскочил на крыльцо Джордж с куском резинового шланга и вдруг остановился. Бежать ли ему за сыном на угол улицы, куда несся сейчас Ричи, чтобы укрыться в толпе собравшихся там мальчишек? Они облепили стоянку автомашин, валялись на земле, внимая оглушительной магнитофонной музыке, разрывавшей душную тишину июльского вечера.
Джордж испугался. Он не хотел, чтобы соседи видели, как он гонится за сыном, который уже спрятался среди дружков. Джордж заставил себя вернуться в дом, где в очередной раз был испорчен ритуал семейного ужина. Джордж присел возле жены. Галдеж с улицы долетал и сюда. Может, позвонить в полицию, опять попросить их разогнать это сборище мальчишек, которые каждый вечер лишают всех покоя? Первый раз, когда он позвонил и пожаловался, что полсотни ребят бесятся, дерутся, пристают к автомобилистам, полицейская автомашина промелькнула на улице и несколько ребят убежали, но на следующий вечер все были там снова.
— Это Брик Пейвол, он у них заводила, — сказала Кэрол, кивнув в ту сторону, откуда слышался шум.
— Да, я его видел, — подтвердил Джордж.
Кэрол рассказала, что Брик прячется в чьем-то гараже и оттуда угрожает родителям.
— Он послал мальчишку к матери, велел передать, что если она не принесет ему одежду, то он подожжет их дом.
— Он и в гараже не сидит, — заметил Джордж, — сейчас он там с этой компанией, забрасывает яйцами проезжающие машины и орет непристойности. А Ричи — как глухой, он перестал меня слышать. И все эти дружки виноваты: и Брик — ихний любимчик, и Марк, и Орешек.
— Ничего, — сказала успокоительно Кэрол, — ребята приходят и уходят, так всегда бывает. Наступает охлаждение. Скоро начнутся занятия в школе, и, может, Ричи найдет себе других товарищей.
В конце лета Динеры смотрели телевизор, когда в передней раздался звонок. Джордж пошел открывать и увидел незнакомого мужчину, который назвался Крэгом и плача рассказал, что его мальчика закололи на улице,
Джордж обмер. Он боялся задать страшный вопрос. Но мистер Крэг спросил:
— Ваш Ричи дома?
— Не знаю. Неужели он замешан?
— Не скажу вам. Но мне передали, что ваш Ричи знает этого парня. Его зовут Оскар. Он велел моему сыну пойти в музыкальный магазин и украсть для него альбом с пластинками. Мой мальчик не захотел, тогда тот выхватил нож и воткнул ему в грудь. Моего мальчика увезли в больницу.
Убитый горем отец вызвал у Джорджа глубокое сострадание. Еще один из лиги беспомощных родителей!
— Я выясню, что смогу, — обещал он, — но я прошу вас заявить в полицию. Пусть они расследуют. Почему-то родители избегают обращаться в полицию, когда дело касается их детей. Но мы обязаны положить конец тому, что сейчас творится.
Около полуночи приятель подвез Ричи домой, но тот попросил остановить машину за квартал от дома.
— Посидим здесь немножко, — сказал Ричи. — Мой старик минут через десять отправится на боковую, и я обойдусь без нотаций.
Но Джордж не спал, он поджидал сына. Он слышал, как тихонько открылась боковая дверь и Ричи прокрался на цыпочках в свою комнату. Переждав, пока он ляжет, Джордж вошел в комнату и присел на край кровати. Ричи притворился спящим.
— Между нами пошли нелады, — заговорил Джордж в темноту. — Не знаю, как это закралось в нашу семью. Но давай попробуем начать по-новому… Когда-то мы очень хорошо проводили время. Помнишь?.. Так почему не восстановить это?.. Хочешь, на будущей неделе возьмем Рассела и поедем в заповедник Вандербилта? Там небось сейчас деревья во всей красе.
Джордж говорил с неловкими паузами. Про себя он отрепетировал беседу, решил сделать героическое усилие и вызвать Ричи на откровенный разговор, но слова не шли. Он перескакивал с предмета на предмет, помня, однако, что надо говорить тихо и дружески.
— Для тебя этот школьный год будет иметь большое значение, — начал он снова. — Ты говорил, что хочешь пройти пробные испытания в колледже. Знаешь, я в твои годы и думать не смел о колледже, отец не имел средств для этого. Ты же можешь на меня рассчитывать, если решил и у тебя будут соответствующие отметки. Я тебе помогу. Конечно, придется тебе поступить на работу, но это же не страшно, правда?
Джордж помолчал. Он надеялся на диалог, но Ричи не отзывался.
— Я всего-навсего продавец, — доверительно продолжал Джордж. — Наверно, я рад был бы служить лесничим где-нибудь в высоких, безлюдных горах, но я понимаю, что это невозможно. Я служу продавцом уже семнадцать лет, продавцом и останусь. У меня не было данных стать кем-то иным. Но у тебя они есть, ты можешь быть кем хочешь. Только бы тебе не мешали наркотики и эти твои дружки.
Ричи приподнялся на локтях и спросил раздраженно:
— Чем они тебе не нравятся? Ты мне не указчик. С кем хочу, с тем и дружу!
— Пока тебе только шестнадцать, — вспылил Джордж, — пока ты еще не взрослый и живешь в моем доме, я могу тебе говорить то, что нахожу нужным.
— Пошел ты вон отсюда, оставь меня в покое, — и Ричи накрыл голову подушкой.
— С удовольствием! — Джордж уже с трудом сдерживал гнев, он был готов закричать на всю улицу. — Но ты никуда не выйдешь ни в субботу, ни в воскресенье.
— А это мы еще посмотрим. Еще как посмотрим!
Но последних слов Джордж уже не услышал — он выскочил, хлопнув дверью. С этих пор он уже никогда не возобновлял никаких задушевных бесед с сыном.
На следующий вечер, в пятницу, Ричи ушел из дому перед ужином и вернулся поздней ночью. Брику он передал содержание вчерашней сцены.
— Этот идиот так меня разозлил, что я проглотил сразу две таблетки, ты понимаешь?
Брик кивнул. У него самого были неприятности с отцом.
— Однако же не такие, как с моим стариком, — возразил Ричи. — Ничего, я еще ему покажу!
Ричи, Брик, Марк и четвертый, по кличке Орешек, были тесно связаны между собой, хотя порой и ссорились. Сплачивало их не то, что были они маленького роста, и не то, что прежде испытывали одиночество, и не то, что плохо учились (хотя, кроме Брика, все обладали хорошими способностями), и даже не то, что были из рабочей среды, сыновья родителей, бежавших из Нью-Йорка в тихий городок.
Эти четыре подростка не строили речные плоты, не лазали на деревья, не участвовали в демонстрациях за спасение земли, не мечтали, кем они станут, когда вырастут. Их не увлекали ни автомобили, ни спорт, и даже интерес к девочкам был не чем иным как грубой бравадой. Их сплачивало только одно: наркотики. Что сейчас в продаже? Сколько стоит? Где можно спрятаться?.. А после долго еще воспоминания: «Ох, что мы вытворяли, накурившись!»
Тревога росла не в одном только доме Динеров. Если бы они не скрывали так от всех свою беду, они нашли бы поддержку у тех несчастных родителей, с детьми которых Ричи вел ежедневные беседы по телефону.
Брик позвонил матери с автомобильной мойки, где он был занят на почасовой работе.
— Мама, я заболел. Ты можешь за мной приехать?