- На шкафу. В дряхлом зеленом чемодане, потертом по углам, на самом дне лежит оранжевое летнее платье с белым цветами и рукавами-фонариками. Я его хочу. Извините. Вам не должно быть больно, я буду выглядеть в нем совсем по-другому.
Роберт вздрогнул. А потом обреченно опустил руки. Дина встала из-за стола. В ванную.
- Благодарю за обед, - донеслось из-за двери.
- У твоей подруги потрясающее чувство такта, - пробормотал Роберт после некоторого молчания, когда наконец послышался шум воды.
- А то, - довольно улыбнулся Ник. – Это еще что. Слушай, - он поднес к его уху динин плейер, где истерически захлебываясь, вытягивал из себя жилы сумасшедший Паганини.
- Сильно, - согласился Роберт.
- Хардкор, май френд! Сечет винтаж! А татушку ее видал?
- Когда это создание заговорило, захотелось спросить – ты из какого века, девочка?
- Она с другой планеты, бро, - мечтательно подпер руками подбородок Ник.
Волосы упали ему на глаза.
; *
- Иногда, знаете, попадется такая книга, и хочется читать только ее одну. Изо дня в день. Так и с людьми бывает.
- Это как у вас с ней, да?
- Что? А… - Роберт, смутившись, снял очки и стал протирать их подолом рубашки. – Никак не привыкну, что меня читают. Это щекочет нервы, знаете ли. Все равно что голышом стоять в витрине.
- Я перелистываю страницы очень осторожно.
- Дина Проницательная, вы прекрасны.
Дина присела и наклонила голову. Что ж, она не одну книжку прочитала про принцесс. Что еще ей было делать одной в пустом доме?
Роберт и Дина стояли посреди выставочного зала. Она в том самом оранжевом платье в пол, с белыми ромашками, держала в руках бокал шампанского, не решаясь попробовать.
- Видите вон тех ребят, - Роберт кивнул в сторону кучки молодых людей в джинсах, с фотоаппаратами, которые дурачились возле одной из картин. – Сейчас стало модно, как сказал бы Ник, косить под читателей. Делать вид, что кого-то читаешь.
Дина рассмеялась. Разве это приятно? По ней так ужасно странно.
- Тщедушный малый с бородкой.
- Строит из себя задумчивого. Непонятого. Зависает время от времени. Это стало мейнстримом. Особенно в последнее время.
- А вам надо сосредоточиться, чтобы прочитать кого-то?
- Знаете, Дина, мы могли бы говорить друг другу «ты».
- Мой отец считает, что это пошло. «Ты» принято говорить только в крайне интимных ситуациях, когда люди очень близки, родные, когда между ними есть… ммм? Баланс понимания.
- Вы были с ним на «Вы»?
- Да. Но в конце концов он сорвался.
Ей вдруг подумалось, что больше она не думает о том, что хотела бы от души поплакать. Не размышляет, каким способом было бы лучше умереть. Гулять с Робертом по городу было забавно. Общаться приятно. Если она думала о Нике или розовой бабульке, хотелось смеяться. Все время всплывал в памяти вкус первого бутерброд. Обед на кухне у Роберта. В мире, оказывается, полно милых людей. Стоит на них потратить свое время!
- Он дал вам очень странное воспитание. Будто вы не с нами живете, а в 19 веке. Просто-таки институт благородных девиц.
Дина сделала глоток из бокала и сморщилась. Это совсем не похоже на колу. Какой странный вкус. И это людям нравится? Она огляделась. Остальные ценители прекрасного охотно потягивали вино или шампанское из своих бокалов. Дина повернулась к картине.
- Наверное, тяжело быть таким чувствительным, - задумчиво проговорила она, разглядывая небрежно выведенный голубой квадрат на оранжевом поле, поставленный «на попа».
- Многие читатели этим зарабатывают. В бизнесе люди часто бывают нечистыми на руку. Это каждый хочет выяснить. Например, что-то про своего партнера или конкурента. Компромат. Чтобы держать их всех, простите, за яйца.
- Да, - рассеянно протянула Дина, думая о своем. – Наверное, это логично. Я считаю, мой отец со многими такими людьми был знаком. Большой бизнес. Большие деньги. Мы всегда жили очень хорошо. Я раньше не задумываалсь.
Они медленно переходили от картины к картине.
- Что вы об том напишите? – наконец, спросила она с любопытством.
- Что художник тонко уловил нюансы человеческой души.
- Правда? Мы с воспитательницей иногда ходили на выставки. Утром, когда никого нет в залах. Но мне больше нравится классический взгляд на мир. Это, наверное, старомодно. Я только теперь понимаю, насколько я, должно быть, нелепа. Словно псина с накрашенными губами.
- Что вы, Дина Роскошная.
- Вы меня смешите.
Гуляя по залу, они подошли туда, где висело огромное полотно, почти во всю стену, покрытое разноцветными росчерками и мазками, склоненными под симметричными углами друг к другу. «Дуо-Пейзаж», - прочитала Дина.