Я сильная, - с сомнением твердила Дина самой себе. - Я смогу. Надо только сосредоточиться. Сконцентрироваться. На моментах. Были ли у нее приятные моменты в детстве? В детстве? Раньше восьми-девяти лет она вообще ничего не помнит. Не помнит маму. Совсем ничего. Нужно сделать это. Это важно, чтобы она могла жить дальше. Дина вздохнула. Закрыла глаза. Девятый этаж. Комната 975. Он, ее отец, сидит за столом, уставившись в ноутбук. Лицо хмурое. Что тебя заботит теперь? Когда меня больше нет рядом? О ком или о чем ты так напряженно думаешь?
Их трое. Учились в одном классе, но близки никогда особенно не были. После окончания школы, институтов, у кого что, снова встретились. Теперь они вроде бы друзья. Сошлись. Доктор, отец и… Кто этот третий? Карие глаза, мальчишеский вихор. Он из них самый веселый, он и нужен-то им в основном для того, чтобы смешить. Все время что-то придумывает, натура увлекающаяся, учился в театральном, год поразвлекался, да бросил, перебивается чем придется, ночует в компаниях, то тут, то там. Женился раньше всех. Любит выпить. Кто это?
Доктор работает сначала в крупной больнице, потом открывает свою клинику, отец ворочает какими-то делишками, не стоит в это вникать, он охотно помогает Доктору, вкладывает деньги. Они вроде бы партнеры? Отцу все время мешают, огромные возможности уходят у него из-под носа. Его много и с удовольствием обманывают. А все они, читатели. Доктор увлечен разработкой новых лекарств. У него талант фармаколога-химика, это было понятно еще в институте. Кто же этот третий? Вот у него, этого незнакомца (незапланированно, конечно, он весь – сама спонтанность), рождается дочь. Он балагурит, смеется, все время какая-то безотчетная радость на лице. Они втроем сидят в ресторане, на деньги отца отмечают это событие. Дочь? Похожа на него, да. Проходит несколько лет, жена начинает болеть. Отец все время дает им деньги, помогает. Или тоже вкладывает? Тот, третий, уже и не помышляет ни о какой работе. Просто живет на деньги отца. Его жена умирает, когда девочке едва исполнилось семь.
Зачем мне все это? - думает Дина. – Выяснить только самое важное, только то, что мне поможет. Только самое нужное.
Этот третий – весьма жалкий тип, как выясняется, теперь он пьет самозабвенно, с упоением, не ища компании. Дочка как-то растет сама по себе.
Отец все чаще в ярости. Дина знает, он так сердится. Готов голову откусить первому встречному. Теперь она знает.
- Это к чертям совсем никуда не годится, - объясняет он Доктору, размахивая руками, - я такие бабки теряю. Все эти поганцы. Они меня имеют.
- Ну так найми читателей и себе тоже, - невозмутимо отвечает Доктор, покуривая и выпуская дым в потолок.
Они сидят у Доктора дома, в большой квартире. Это новая квартира, он недавно ее купил. Дела в клинике идут отлично. Он очень талантливый специалист.
- Да у меня и так одни читатели, - кипятится отец. - Но каждый каждого пережучит, ты в курсе. Вот если бы был способ. Сделать так, чтобы в моем бизнесе никого из этих поганцев на дух не было. Уж я бы тогда сам с остальным справился.
- Есть такой способ, - задумчиво отвечает Доктор, продолжая разглядывать собственный дым. – Но это требует большого терпения, времени и… Средств. Как всегда. Ничего оригинального.
- Все, что угодно, - разводит руками отец. – Все что угодно, только бы этих мерзавцев около себя повывести. Как тараканов. Были и нету.
Дина делает глубокий вдох.
Ей девять. Доктор делает первый укол.
- Что он? Как прошло?
- Не поверишь, согласился. Сумма весьма разумная. Трезвый слушать ничего не хотел, плакал, угрожал. А как пошел коньяк, так сговорились быстро. Поторговался, правда, немного, и дело с концом.
Доктор осторожно кивает в динину сторону. Девочка напугана, она комкает в руках кончик одеяла.
- А эта что
- Майс как следует подержал ее за голову, погладил, песенку спел. Этот свое дело знает. У него своя школа, особенная. Она теперь никто и ничто.
Дина снова вспомнила – черные внимательные глаза на осунувшемся лице, колючая проволока, тучи.
- Сыворотку будем совершенствовать. Легких путей тут нет.
- Майс согласился время от времени осматривать ее. Издалека, - отец нехорошо хохотнул. – Ему не в первый раз на себе опыты ставить. Но лучше, чтобы она его не видела. Мало ли что. Что-нибудь почувствует. На ком испытаем?
- До испытаний еще терпеть и терпеть. Надо убрать иммунитет. Потихоньку. Помаленьку.
Доктор неожиданно для нее делает укол, и маленькая Дина, вздрогнув, откидывается на подушку.
- Ребенок здоровый, как она умудрилась такой вырасти, ума не приложу. В его-то халупе. То, что нужно.