- Добрый день, юная особа! – гость оживился и слегка поклонился ей.
Ни тени улыбки. Старомодный и какой-то неприятный. Она поежилась, поспешно отползая на другой край кровати.
- Здравствуйте.
- И это что, все? – истерически простонал отец, казалось, он сейчас заплачет, заорет, выбросится в окно.
- Она совершенно обычная. Но я бы сказал…
Отец с надеждой встрепенулся.
- Не знаю, понравится ли вам… Как бы это поделикатнее выразиться… Ничего нет.
- Что?
- Возможно, вашу дочь основательно, извините за выражение, потрогали. Вы понимаете?
Отец вытаращил глаза.
- Потрогали? Так, может, это вы? Кто сейчас держал ее за руки? – вспылил он.
- Ну, что вы. Посмотрите на меня. За столько лет… Можно ведь было научиться осторожности. Особенно ваш случай. Где бы я был…
- От того, что кто-то подержит ее за руку, поплохеть должно вовсе не ей, - гневно бросил отец и осекся, метнув затравленный взгляд на Дину, будто сболтнул лишнего.
Старик с пониманием кивнул и нервно заерзал.
- Но ведь еще не было финальной дозы, я так понимаю?
- Она что, ничего не помнит? Ты что, ничего не помнишь?
Дина изо всех сил замотала головой. Да нет же, она все помнит прекрасно. Еще как помнит.
- Так бывает, если кто-нибудь из наших перестарается. Ну, вы понимаете. Тогда тем, кого читают, кажется, будто у них какое-то легкое помутнение в голове. Пусть ее лучше все-таки посмотрит Доктор. Я же, знаете, совсем по другой части.
Он неопределенно покрутил в воздухе узловатыми пальцами.
- Доктор! А где он, Доктор? А? Где Доктор? Как ты себя чувствуешь? – прокричал отец, обращаясь к Дине, будто к глухой или слабоумной.
- Нормально, - испуганно прошептала Дина. – Я хорошо себя чувствую.
- Я, например, девочку совсем не вижу, - осторожно добавил незнакомец. - Как будто ее нет, знаете. Это о многом говорит, согласитесь. Извините, я лучше пойду.
- Да, - рассеянно отозвался отец, - водитель внизу – отвезет, куда скажете.
Гость засуетился, закашлялся. Он покинул комнату с явной поспешностью.
Отец нервно дернул головой, когда тот вышел. Он сильно побледнел, как будто вся ее болезнь теперь перешла к нему. Вымотан, нервы как тонкие нити – задень, и зазвенят, а того хуже – лопнут. Все лопнет, все пропадет, пойдет прахом. Сердце у Дины колотилось – бух-бух, бух-бух.
- Что же делать? Что же нам делать теперь? Ай, ай, как нехорошо… Что же мы вот прямо сейчас станем делать?
Вдруг он потерял контроль над собой, порывисто схватил Дину за плечи и встряхнул. От неожиданности она чуть не упала в обморок – отец никому не разрешал прикасаться к ней и сам никогда этого не делал. Сначала это возмутительное «ты», теперь старик, хватающий ее за руку, и вот…
Тошнота подкатила к горлу. Та же самая комната. Это она, Дина, только маленькая. Девочка, лет девяти открывает глаза и видит его – своего отца. «Ну, как мы себя чувствуем?» Он улыбается, оглядывает ее лицо, внимательно всматривается в глаза. Тревога и энтузиазм – вот что она может уловить в его взгялде.
- Где ты была, говори, маленькая дрянь!
Дина так испугалась, что только и могла ловить воздух открытым ртом. Он никогда, никогда, никогда… До сих пор так никто не разговаривал с ней. Что же случилось? Неужели из-за того, что Доктор пропал? Но она, при чем здесь она?
- Давайте найдем другого доктора? – попытала счастья Дина.
- Найдем другого Доктора? Говори правду! Убью! Эта тупая корова даже не смогла присмотреть за ребенком!
Волосы всклочены, глаза горят. Он, похоже не спал.
- Кто трогал тебя? – теперь голос вкрадчивый.
Снова трясет ее, будто она кулек с мукой.
Ей приходит в голову, что они как будто чужие. Он не пел ей колыбельных. Ее воспитательницы делали это, потому что так было записано у них в контракте. Никогда раньше он даже за руку ее не брал. А ведь родители гуляют со своими детьми, переводят их через дорогу – рука в руке. Гладят по голове, а мало ли что еще.
Что-то новое, странное колотится в голове. Что-то приходит туда само, незваное.
Их было трое. Их было трое. Сначала их было трое. Потом все началось. Какие-то лица. «Читатель читателя не прочитает! Верно?» «Не совсем, коллега!» Смех… Мужчины, что вы там затеяли? «Она может вырасти немного диковатой в таких условиях.» «Это мало меня касается».
Дина дрожащей рукой нащупала на покрывале наушники и вцепилась в них. Вот бы умудриться одеть их и ничего не слышать. Ее рассудительный, спокойный, деловой отец. Интернет развращает. Телевизор вреден для глаз. В кино сплошные гадости. Тебе нужен покой. Никаких раздражающих контактов. Иногда она чувствовала себя ужасно, просто ужасно – будто сидит в банке с водой, и нечем дышать. Но они никогда не ссорились. Она разумная девочка, образованная, он ведь столько сил вложил в ее воспитание. Языки. Танцы. Этикет. В тот последний раз перед его отъездом их спор был, можно сказать, почти что конструктивным. Да, так. Особенно по сравнению с тем, что творилось теперь. Он приводил аргументы, доказательства, он был как всегда хладнокровен. Это она виновата - сорвалась, сбилась с толку, кричала, нагородила лишнего, перенервничала. Дождалась, когда он уедет. Заперла Тень, сама не ожидала от себя. Убежала.