— Работать надо, а не вино пить и по любовницам таскаться, — заявила Люся.
— Пожалуйста, я тебя прошу, веди себя поприличней и не будь занудой, — попросил жену Иван Палыч.
— Буду! — сказала Люся с вызовом.
После того как все бумаги были тщательнейшим образом изучены, адвокат, перебросившись с Иваном Палычем несколькими фразами, удовлетворительно кивнул — можно подписывать.
Сделка была зарегистрирована в мэрии, после чего галантный агент откупорил бутылку шампанского и провозгласил тост за богатых русских.
Люся под руку с Иваном Палычем вышли из мэрии, сели в машину.
Иван Палыч широко улыбался, Люся была задумчива.
— Ты пил, — сказала она мужу, — за руль сяду я.
— Люсь, да перестань! Всего-то бокал шампанского! — недовольно возразил Иван Палыч.
— Сказала — я!
Иван Палыч спорить не стал, уселся на сиденье рядом с водительским.
— Ну, чего ты грустишь, милая моя?
— Почти все деньги на дом угрохали, — сказала Люся, трогая машину с места. — Теперь опять надо что-то думать.
— Да ну брось! Еще как минимум на год хватит! — махнул рукой Иван Палыч.
— А через год что? Так же, как эти гребаные французы, дом с молотка продавать?
— Какая ты у меня все-таки жадная! — покачал головой Иван Палыч. — Сама же всю эту канитель замутила, а теперь недовольна. Помнится, кто-то хотел сдавать в аренду дом и хорошо на этом зарабатывать. Вот и будем. Поживем немного — и сдадим.
— Я не жадная, Иван. Просто я люблю зарабатывать деньги.
— И не любишь их тратить, — закончил фразу Иван Палыч.
— Может быть, — сказала Люся, выруливая машину на набережную. — Во всяком случае, в самое ближайшее время нам снова придется заняться делами.
— А я разве когда отказывался? — улыбнулся жене Иван Палыч.
Солнце сияло во всю мощь, усыпанное многочисленными парусниками и катерами море ослепительно блестело, из ресторанов и кафе доносилась веселая музыка.
Паша лежал на диване и слушал, как хнычет в своей кроватке ребенок. Рита хлопотала на кухне — жарила вчерашние слипшиеся макароны.
— Ты можешь подойти к ребенку или нет? — закричала она.
— Болею я Рита! Плохо мне! — отозвался Паша слабым голосом.
— Скотина! — пробормотала Рита. Она убавила огонь, пошла в комнату. Взяла Гришку на руки, стала укачивать, успокаивая: — Ну-ну, моя радость, ты же только что поел! Сейчас баиньки надо. Ребенок ненадолго затих.
— Чем так лежать, шел бы лучше работал. Вон я объявление видела — расклейщики требуются.
— Не могу я работать — слабый, — объяснил Паша.
— Какая там нужна сила — бумажки на столбах расклеивать! — усмехнулась Рита. — Совсем в животное превратился! Скажи, кто тебя просил бить Вадиму Георгиевичу морду?
— Ударил, и правильно — это он во всем виноват! — сказал Паша, отворачиваясь к стене.
— Дурак! Из его вины можно было денег надоить на всю жизнь, а ты своими собственными руками всю халяву обрубил! Вот он у меня где был! — Рита загнула палец, изображая крючок. — А сейчас где его искать? Ты, что ли, будешь этим заниматься?
— Ритуш, сходи за пакетиком, а? Я тебе адрес дам, — попросил Паша. — Мне только чуть-чуть ширнуться, и я тебе этого урода из-под земли достану, честное слово!
— Ага, сейчас! — огрызнулась Рита. — Ширнется он! Ты спросил, у нас в доме хоть копейка есть?
— Вон палас продать можно, — предложил Паша.
— Получше-то ничего придумать не мог? Ребенок по голому полу ползать будет?
— Ну, тогда… — Паша сглотнул набежавшую слюну. Когда проснулся, было еще ничего, а сейчас стало хуже. Начинало колотить. Вчера его выкинули из одной компании, куда он хотел пристроиться на халяву. Хорошо хоть с лестницы башкой вниз не спустили! — Ты же видишь, я не могу ничего. Давай так: я с ребенком буду сидеть, а ты поработаешь. Во многих семьях так.
— На панель мне, что ли, предлагаешь идти? — искренне возмутилась Рита. — Совсем уже! Сейчас выкину тебя отсюда к чертовой матери! И пойдешь по помойкам с бомжами шататься, гад!
В дверь позвонили. Рита с Пашей удивленно переглянулись.
— Кто это может быть?
— Может, твой ненаглядный Жорик денег принес? — предположил Паша.
— Только не думай, что ты получишь с них хоть копейку! — сказала Рита и, положив Гришку в кровать, пошла в прихожую. Гришка тут же захныкал.
На лестничной площадке стоял Владимир Иванович. Он держал в руке крохотный клочок бумаги с адресом.
— Вы Рита? — спросил он.
— Да. А вы от Жоры?
— Нет, я от Кравцова. — Владимир Иванович полез в карман пиджака. — Это вам от него.
— От Кравцова? Кто это?
— От Вадима Георгиевича, — уточнил Владимир Иванович, протягивая ей довольно пухлый конверт. — Там деньги и записка.
— Спасибо. Может, вы пройдете, чайку попьете? — запоздало предложила Рита.
— Нет-нет, спасибо. — Владимир Иванович нажал кнопку лифта.
— А где он сам?
— Во Франции. Всего доброго. — Створки дверей лифта разъехались, и Владимир Иванович шагнул внутрь.
— Во Франции? — искренне удивилась Рита. — Надо же!
Она заперла дверь.
— Ну что, от Жорика? — закричал из комнаты Паша. — Деньги принесли?
— Нет, соседка приходила! — соврала Рита. Она прошла в ванную комнату, заперла дверь на шпингалет. Вскрыла конверт. В нем оказалась довольно приличная пачка стодолларовых купюр и сложенный вчетверо лист бумаги. — Ого! — восхищенно произнесла Рита, разглядывая деньги. Она положила деньги на стиральную машину, развернула письмо.
«Рита! Помня о нашем джентльменском соглашении, посылаю вам небольшую материальную помощь. Надеюсь, что мои деньги вам сейчас будут кстати. Сейчас у меня неотложные дела во Франции, кроме того, на Родине я пока что, в связи с некоторыми обстоятельствами, появиться не могу. Но, как только смогу выбраться в Москву, обязательно к вам заеду, и мы решим оставшиеся вопросы. Как видите, долги свои я отдаю. По поводу траты этих денег у меня есть одно непременное условие: лечение Паши. Умоляйте его, заставьте, уговорите, сделайте все возможное, чтобы отправить лечиться в хорошую наркологическую клинику. Знаю, что сейчас это стоит очень дорого, поэтому и посылаю вам столько. Остальную сумму можете тратить по своему усмотрению. Надеюсь, что к моему возвращению Паша будет здоров. Думаю, вас он должен послушаться. Мне кажется, что все-таки он вас любит. Привет Гришуне. Надеюсь на скорую встречу. Всего доброго, Вадим».
Рита взяла со стиральной машины деньги, пересчитала их. Ого, десять тысяч! На это действительно можно жить безбедно! Она опасливо оглянулась на дверь, будто боясь, что Паша сейчас ворвется в ванную. Было слышно, как в комнате надрывается Гришка.
Рита вытряхнула из полиэтиленового мешка грязное белье, положила в него деньги, присела на корточки, выдвинула из-под ванны тазы, сунула в темное пространство мешок, водворила тазы на место. Потомя порвала письмо Вадима, а клочки опустила в карману халата., Открыла дверь.
— Ты можешь успокоить ребенка, козел? — крикнула она Паше.
— Да ладно-ладно, — отозвался Паша из комнаты.
Рита прошла на кухню и выбросила клочки в мусорное ведро, сверху вывалив на них слипшиеся, подгоревшие макароны.
…Люся в купальнике нежилась в шезлонге. До ее ушей долетал неритмичный стук меча о ракетки — это Иван Палыч играл с садовником в теннис. Игрок Иван Палыч был неважный, часто пропускал мячи и каждый раз бурно реагировал, то по-французски, то по-русски, добавляя в этом случае крепкие, непонятные садовнику словечки.
— Иван, прекрати ругаться! — недовольно крикнула Люся. — Ты не на своем ядерном полигоне!
— Посмотри, как он, гад, режет! Никак не ухватить! — отозвался запыхавшийся Иван Палыч. Он скрестил руки в воздухе, показав садовнику; все, мол, хватит на сегодня. — Сэт ассе.
Садовник сделал прощальный жест и быстро удалился.
— Придется, наверное, у лягушатника уроки брать, — сказал Иван Палыч, подходя к кромке бассейна. — Да не согласится, поди, за бесплатно. — Он снял с себя шорты и тут же бултыхнулся в воду, окатив Люсю брызгами. Она взвизгнула.