— Около девяти миль.
— Я могу проплыть ярдов сто, в спокойной воде.
— С этим все в порядке. Я плаваю довольно хорошо, и у нас будет спасательный пояс. Это единственная возможность спастись.
Она серьезно посмотрела на меня. Страха в ее глазах не было.
— Я согласна.
— Вот и ладно, — сказал я. — Сейчас я вернусь на палубу. Барфилд, наверное, тут же вернется сюда и ляжет спать. Подождите минут пять, потом тоже идите на палубу. Если он попробует вас останавливать, сделайте вид, что вас тошнит, мол, страдаете морской болезнью, вам нужно подышать свежим воздухом. Глядите…
Я чуть раздвинул занавески, чтобы она могла видеть кормовую часть каюты.
— На крышке ледника лежит спасательный пояс. Барфилд его не заметит, прежде чем выйти на палубу, я выключу свет. Как доберетесь до ступенек, хватайте пояс и бегите с ним на палубу. Не пытайтесь его надеть, просто держите в руках. Как только окажетесь на палубе — сразу к перилам и прыгайте за борт. Когда Баркли увидит, что у вас пояс, будет уже поздно. Понятно?
— Да, — сказала она.
— Хорошо, — прошептал я. — Увидимся в воде. Лучше идите босиком. Прыгайте с подветренного борта.
— Это который?
Я улыбнулся.
— Тот, что наклонен к воде.
Она кивнула.
— Спасибо вам за все, — говорит. Она была убеждена, что мы утонем.
Я дотронулся рукой до ее щеки.
— Мы справимся.
Стоило мне прикоснуться к Шэннон, как я опять ощутил почти непреодолимое желание обнять ее. Я резко встал и вышел.
Я вернулся на палубу, предварительно выключив фонарь над столиком для карт. Поначалу мне показалось, что снаружи очень темно, Барфилд что-то проворчал, потом я услышал, как он спускается по трапу в каюту. Я уселся на кокпите справа от Баркли, как можно ближе к нему.
— Хорошо побеседовали? — спросил он вежливо и чуть насмешливо.
— Очень, — ответил я.
— Она действительно ничего не знала о его делишках?
— Не знала.
— Забавно, но я ей в общем-то верю. Мне просто не приходило в голову, что такое может быть, пока я не начал рассказывать вам эту историю. Странный он был тип, этот Маколи, весьма вероятно, что он не хотел, чтобы она узнала о его проделках. И вообще чтобы кто-то узнал. Все-таки отпрыск старинного рода.
— Кто, она?
— Нет, он. Она до замужества была танцовщицей в кабаре.
Глаза у меня постепенно привыкли к темноте. Я взглянул назад по ходу судна и увидел слабое свечение неба над горизонтом. И невольно содрогнулся. До берега были мили и мили темной воды.
И все-таки план может удаться. Один спасательный пояс держит на плаву двоих людей, если только не становиться на него ногами и не барахтаться беспорядочно. Мы будем держаться за концы пояса, я могу буксировать ее, а когда устану — отдыхать. Небо ясное. Если не удастся разглядеть свет над городом, будем ориентироваться по Полярной звезде, пока не наступит рассвет. В любом случае, чтобы добраться до берега, нам надо только двигаться в том же направлении, что волна и ветер.
— Вы бы лучше вздремнули немного, — сказал Баркли. — Надо, чтобы вы сменили меня в шесть часов.
Я старался вести себя так, чтобы не возбудить у него подозрений.
— Сейчас, — говорю.
Если он хоть на секунду заподозрит, что мы замышляем, ее не выпустят из каюты до тех пор, пока мы не отойдем от берега на сто миль.
Я подумал о том, что предстоит провести несколько часов в воде, и мне ужасно захотелось выкурить одну последнюю сигарету. Нет, нельзя. Потом глаза могут не успеть привыкнуть к темноте. Все произойдет очень быстро, и мне надо отыскать ее в воде, прежде чем она испугается и закричит. Я ждал, стараясь не напрягаться заранее. Она может выйти в любую минуту. А если Барфилд ее остановит, что тогда?
— Она сказала вам, где самолет? — спросил Баркли.
— Да. — Я повторил ему то, что она мне сообщила, и спросил: — С чего вы взяли, что это место к западу от рифа Скорпион? — с ее слов, конечно, ответил Баркли. — Надеюсь, больше этого не повторится. Она четко сказала «Норд-норд-вест».
— У нее тогда был шок, — холодно заметил я. — Думаю, как раз перед этим у нее на глазах зверски убили мужа. К тому же он никак не мог оказаться к западу от рифа Скорпион, раз держал курс на побережье Флориды.
— Верно, — сказал он. — Давайте вернемся к этому вопросу после завтрака. И советую вам обоим обойтись без уверток и лжи. Мы относимся к этому делу со всей серьезностью.
Я начал что-то говорить, но тут в каюте послышались голоса. Она приступила к выполнению плана.
— Ты куда это собралась! — прорычал Барфилд.
— Меня тошнит, — ответила она. Говорила она тихо, я едва мог расслышать ее голос. — … Свежий воздух…
— Эй, Джой, — крикнул Барфилд. — Пустить ее наверх!
— Нет, — ответил Баркли. — Дай ей ведро и пусть остается внизу.
Если он загораживает ей дорогу, у нас нет никаких шансов. Но выбирать не приходилось, сейчас или никогда. Я с размаху ударил, целясь туда, где в темноте белело лицо Баркли, и заорал:
— Беги!
Баркли полетел назад, пытаясь достать из кармана пистолет. Она выскочила на палубу. Где-то позади нее раздавались крики Барфилда. С секунду она оставалась в поле моего зрения: она остановилась в передней части кокпита, прижимая к груди спасательный пояс, показавшийся мне сейчас особенно массивным. Потом перегнулась через перила. Я схватил Баркли за пиджак и потащил его в заднюю часть кокпита. На палубу вылетел Барфилд. Я услышал всплеск за бортом: она упала в воду.
Баркли ухватил меня за левую ногу и попытался завалить. Барфилд уже добежал до кокпита. Тут яхта накренилась, он потерял равновесие и полетел прямо на меня. Я дал ему в челюсть. Удар удался на славу. Он попытался обхватить меня руками. Я отпихнул Баркли ногой, понимая, что теперь он спять попытается достать пистолет, потом отступил к скамье и, опершись о нее для равновесия, толкнул Барфилда ногой в грудь. Он свалился. Я еще раз лягнул ногой назад, потом скользнул через перила и нырнул в воду.
Еще в воздухе я подумал о том, чтобы не потерять ориентацию. Мне надо найти Шэннон в темноте, а ориентиров практически никаких, только место, где я сам вошел в воду, и примерное направление движения яхты. Через минуту, более не сдерживаемая рулем, «Балерина» изменит курс. Вынырнув на поверхность, я первым делом посмотрел на ее ходовые огни. Она разворачивалась.
Я поплыл назад. Одежда и ботинки стесняли движения, но остановиться и снять их было нельзя. Сначала надо найти Шэннон. Меня захлестнула волна. Потом еще одна. Я постарался плыть с учетом угла сноса, удерживая прежнее направление.
До яхты теперь было ярдов пятьдесят — семьдесят пять, и она уже развернулась ко мне бортом. Я видел горевший рубиновым светом ходовой огонь на ее правом борту, который ходил вверх-вниз из-за качки. Я огляделся. Мне удалось заметить что-то белое, то ли спасательный пояс, то ли ее светлые волосы, но только на секунду, сбивали с толку белые барашки на волнах.
Я крикнул, не очень, впрочем, громко:
— Шэннон! Шэннон!
Ответа не было. Может быть, я проплыл мимо нее? Мне стало не по себе, и я снова крикнул. На этот раз, я услышал ее голос:
— Я здесь, за этой…
Голос ее прервался: видно, ушла под воду. Она была где-то слева от меня. Я повернул туда.
Меня накрыла еще одна волна. Потом я очутился на поверхности в разрыве между двумя волнами. Она вынырнула совсем рядом со мной.
«Слава Богу!» — сказал я про себя и ухватил ее за платье. Она крепко обхватила меня за шею и попыталась подтянуться повыше. Мы ушли под воду. Вдруг во мне все похолодело, хотя вода была теплая, как парное молоко. Она держалась за меня обеими руками! Мы вынырнули на поверхность.
Я стряхнул с лица воду.
— Шэннон! Где спасательный пояс?
Хватая воздух ртом, она с трудом выговорила:
— Он… я… Я потеряла его.
Глава 12
На нас накатила еще одна волна. Она захлебывалась и цеплялась за меня.