Это прикосновение позволяет ему чувствовать себя не таким одиноким.
Постепенно оно даже разгоняет ужасные образы, воспоминания и кошмары, и он засыпает спокойно, без бреда.
V . КНИГА МОРЯ
Когда придет день суда, вас спросят о мертвых.
Какие живые виды, прекрасные и уникальные, больше не существуют, потому что вы, скваттеры, избрали для себя запретный мир?
А как насчет ваших собственных мертвецов? Ваших трупов, ваших покойников, ваших останков? Ваших инструментов и вещей? Как вы избавитесь от них?
Будьте праведны, сунеры Джиджо. Покажите, как вы старались. Сделайте последствия вашего преступления менее значительными. (Оскорбление жизни.)
Преступление – и соответственно наказание – может быть сделано более легким, если оно принесет меньше зла.
Рассказ Олвина
Поезд на гору Гуэнн поднимается по крутому склону от порта Вуфон до мастерской кузнеца Уриэль. Рельсовая дорога маленькая, ее трудно разглядеть, даже если приглядываешься. И тем не менее мудрецы разрешили ее сооружение только потому, что необходимо перевозить вниз орудия, изготовленные Уриэль. К тому же она не использует искусственные источники энергии. Вода из горячего источника высоко в горах наполняет бак ожидающего вверху вагона. А бак нижнего вагона тем временем опустошается, так что вагон, даже с пассажирами, становится гораздо легче. Когда убирают тормоз, более тяжелый вагон устремляется вниз, таща за собой трос, который в свою очередь тащит нижний вагон вверх.
Звучит неуклюже, но на самом деле вагоны движутся очень быстро, и посредине можно даже испугаться, когда второй вагон словно устремляется на тебя по тем же самым деревянным рельсам. И вот в долю секунды он проносится мимо. Как это возбуждает!
Расстояние свыше сорока полетов стрелы, но когда вагон достигает нижней точки, вода в баке все еще почти кипит – именно поэтому местные жители устраивают стирку в день, когда Уриэль спускает свои изделия в порт.
Ур– Ронн говорит, что эту дорогу делает возможным только одно -единственный уцелевший кусок буйурского троса. Настоящее сокровище, возместить которое невозможно.
Гора Гуэнн в тот день вела себя хорошо, в воздухе было мало пепла, и мне даже не понадобился плащ. Гек все равно надела очки на каждый из своих глазных стебельков, Клешне приходилось все чаще опрыскивать купол, по мере того как воздух становился разреженней и Вуфон превращался в игрушечную деревушку под покровом маскирующей зелени. Густые заросли растущих на низинах бу сменились рядами многоствольных деревьев горреби, затем пошли перистые кусты, которые по мере подъема встречались все реже. Это не та местность, к которой привыкли красные квуэны. Тем не менее новости Ур-Ронн очень возбудили Клешню.
– Вы видели? Иллюминатор готов! Последнее, что нам нужно было для лодки. Еще немного работы, и все будет готово-тово!
Гек презрительно фыркнула. Проделала она это отлично: это один из человеческих жестов, о которых мы не только читаем, но и видим. Так всегда поступает местный учитель господин Хайнц, когда ответ ему не нравится.
– Здорово, – заметила Гек. – Тот, кто будет внутри, сразу увидит того, кто его съест. Я невольно рассмеялся.
– Хрррм. Значит, ты признаешь, что морские чудовища могут существовать?
Гек удивленно повернула ко мне три глазных стебелька. Не часто ее можно так поймать.
– Я признаю, что хочу, чтобы меня отделяло от того, что ютится внизу, в двадцати тысячах лиг под поверхностью моря, что-нибудь более прочное, чем урское стекло!
Признаюсь, ее отношение меня удивило. Такая горечь совсем не похожа на Гек. И я постарался ослабить напряжение.
– Послушайте, меня всегда интересовало. Кто-нибудь точно знает, сколько это – лига?
– Я однажды заглянула в словарь, но не поняла, что там написано.
Клешня пожаловался:
– Послушайте, вы двое, если вы опять собираетесь начать…
Я прервал его:
– Если кто-нибудь знает ответ, я хотел бы его получить.
– Хе! – Гек загремела своими спицами. – Для этого нужно понимать, что там говорится.
– Хрррм. Не знаю даже, что такое фарлонг.
– О-хо-хо-хо-хо! – жаловался Клешня всеми своими пятью ртами.
Так мы проводили время, поднимаясь в пустыню, лишенную жизни, и, полагаю, это показывает, что мой отец прав, когда называет нас подражателями людям хьюмикерами. Но Галдва и Галшесть не приспособлены для игры словами. На них всего не выразишь! Можно на Галсемь, но по той же причине это не так забавно.