Пошли дальше. Может, сказался ночной отдых или поразительное начало дня, но теперь Рети не казалась такой угрюмой, она готова была радоваться зрелищу луга жужжащих цветов – желтые трубки, отороченные черным пухом, раскачивались под ветром на конце длинных гибких стеблей и непрерывно гудели. Девушка была очарована древним танцем обмана и опыления. Эти виды не существуют по ту сторону в тени Риммера, где до самых Серых холмов тянется обширная равнина ядовитой травы.
Простой приход сюда через все это – уже подвиг, подумал Двер, гадая, как ей это удалось.
Горная крутизна сменилась пологими подножиями. Рети перестала скрывать свое любопытство. Начала показывать и спрашивать:
– Эти деревянные палки поддерживают твой мешок? А он от этого не становится тяжелее? Наверно, они полые. Потом:
– Ты ведь охотник? А где остальные? Или ты всегда охотишься в одиночку?
Последовал поток новых стремительных вопросов.
– Кто сделал твой лук? Насколько далеко ты мог бы попасть в предмет размером с мою ладонь?
Ты маленьким всегда жил на одном и том же месте? В… доме? У тебя всегда были вещи, которые ты хотел, или тебе приходилось их бросать, когда вы перемещались?
Если ты жил у реки, приходилось ли тебе видеть хунов? На что они похожи? Я слышала, они ростом с дерево, с носом длинным, как твоя рука.
А треки действительно очень хитры? Они сделаны из древесной смолы?
А нуры когда-нибудь застывают? Интересно, зачем Буйур сделал их такими?
Если не считать того, что она превратила название народа в собственное имя некоего Буйура, сам Двер не мог бы сформулировать вопрос удачней. Грязнолапый постоянно мешал, совался под ноги, гонялся за обитателями кустов, залегал в засаде где-нибудь вдоль тропы и визжал от восторга, если Двер не мог разглядеть его в листве.
Я бы легко от тебя отделался, если бы не приходилось тащить за собой глевейра и девчонку, думал Двер, глядя на улыбающегося нура. Тем не менее настроение его улучшалось. Их появление произведет впечатление на Собрание, у всех будет о чем поговорить.
Во время обеда Рети с помощью кухонного ножа Двера разделала кустарниковую куропатку, которую он подстрелил. Двер едва успевал следить за ее стремительными движениями: пригодные к употреблению части летели в котелок, ядовитые железы – в яму для отходов. Девушка закончила, вытерла нож и картинно протянула ему.
– Оставь у себя, – сказал Двер, и она ответила нерешительной улыбкой.
Отныне он перестал быть ее тюремщиком и стал проводником, сопровождающим блудную дочь назад, в объятия клана и Общины. Так он по крайней мере думал, пока позже она не сказала:
– На самом деле я таких видела раньше.
– Что видела?
Она показала на глейвера, который терпеливо жевал жвачку в тени небольшого дерева бу.
– Ты решил, что я никогда таких не видела, потому что я боялась, что она укусит. Но я их видела – издалека. Целое стадо. Пугливые дьяволы, их трудно поймать. Парням целый день пришлось их выслеживать, чтобы прикончить копьями. Вкус ужасный, но мальчишкам нравится.
Двер с трудом глотнул.
– Ты хочешь сказать, что твое племя охотится на глейверов и ест их?
Рети посмотрела на него невинным, полным любопытства взглядом карих глаз.
– А вы по эту сторону так не делаете? Неудивительно. Здесь полно более легкой добычи.
Он покачал головой, новость вызвала у него приступ тошноты.
Появилась насмешливая мысль: Ты сам готов был застрелить этого глейвера, если бы он пересек границу.
Да, но только как последнее средство. И я не стал бы его есть!
Двер знал, как его называют, – Лесной Дикарь, живущий вне закона. Он даже поддерживал эту загадку: так его неловкую речь не принимают за проявление застенчивости. На самом деле убийства – это часть его профессии, и он проделывал это искусно и как можно быстрее и никогда не наслаждался этим. Но узнать, что люди за хребтом едят глейверов? Мудрецы придут в ужас!
Догадавшись, что Рети из племени сунеров, Двер знал, что его долгом будет провести отряд милиции и выследить заблудший клан. В идеале это будет простое, но решительное вылавливание всех, с тем чтобы вернуть утраченных братьев в лоно Общины. Но сейчас Рети, сама не подозревая этого, обвинила свое племя в новом страшном преступлении. Свитки говорят об этом совершенно ясно. То, что редко, не следует есть. То, что ценно, следует защищать. Но превыше всего – никогда не пожирать тех, кто когда-то летал меж звезд.