Ноздри Двера заполнились кислым резким запахом озера. Здесь больше щупалец было полно жизнью; щупальца дрожали, испуская ядовитую жидкость. Жидкость собиралась в углублениях изъеденного камня, и Дверу приходилось осторожно обходить эти лужи. А когда задел сапогом одну из луж, сапог оставил след пепла и запах горящей кожи.
Разбежавшись в следующий раз, он жестко приземлился на четвереньки.
– Рети! – снова крикнул он, подползая к переднему краю.
Барьер на берегу представлял собой сплошную путаницу зеленых, красных и желтых нитей, сплетенных в полном беспорядке. Внутри этой контролируемой путаницы Двер видел предметы – каждый в своем собственном углублении. Каждый окружен собственным сплошным прозрачным коконом.
Золотые предметы, серебряные предметы. Вещи, сверкающие, как начищенная медь или сталь. Трубы, сфероиды и какие-то прямоугольные формы. Вещи, покрытые пигментами или нанокрасками неестественных расцветок. Некоторые напоминают находки в развалинах буйуров; только находки обычно изуродованы, искажены прошедшими столетиями. Эти образцы прошлого великолепия кажутся почти новыми. Подобно насекомым, застрявшим в янтаре, эти предметы сохранились в своих коконах нетронутыми ни стихиями, ни временем. И каждый предмет, Двер это знал, единственный в своем роде.
Не все образцы – изделия буйуров. Некоторые когда-то были живыми. Небольшие животные. Насекомые. Все, что слишком приблизится и привлечет коллекционное внимание сумасшедшего паука. Казалось невероятным, что существо, преданное разрушению – специально разработанное, чтобы выпускать разъедающие жидкости, – может также выделять и сохраняющую жидкость. И еще более поразительно, что оно хочет сохранять.
Снова возобновился шорох, доносящийся слева. Двер пополз в ту сторону, опасаясь увидеть девушку, пойманную и страдающую. Или какое-то другое мелкое существо, которое придется избавлять от страданий с помощью лука.
Он продвинулся вперед… и ахнул. То, что он увидел в нескольких метрах от себя, запутавшееся в паутине, было для него полной неожиданностью.
На первый взгляд похоже на птицу – джиджоанскую птицу – с типичной когтистой лапой для приземления, с четырьмя кожистыми крыльями и хвостом-щупальцем. Но Двер сразу понял, что это совершенно неизвестный вид – на таблицах брата такого нет. Крылья, отчаянно бившиеся, пытаясь освободиться от окутывающего клубка липких нитей, прикреплены совершенно неестественным способом. И бьются с такой силой, какой не может быть у живого существа этого размера.
В нескольких местах перья обгорели или оторвались. И в разрывах Двер заметил блестящий металл.
Машина!
Шок заставил его ослабить мысленную защиту, и щекочущий голос вернулся.
/Да, машина. Такой разновидности у меня никогда не было. К тому же она еще действует. Она живет!/
– Это я и сам вижу, – пробормотал Двер.
/Ты и половины всего не знаешь. Это поистине мой день!/
Дверу не нравилось, как мульк-паук не только проникает в его мозг, но и использует найденное там, чтобы производить правильные предложения на англике. Он говорит лучше самого Двера, потому что не запинается и не ищет слов. Двер находил нелепым, что так говорит существо, даже не имеющее лица, чтобы можно было ему ответить.
Фальшивая птица билась в ловушке. Вдоль ее покрытой перьями спины собирались прозрачные золотые капли, которые она пыталась стряхнуть. Большинство отбрасывала, прежде чем они затвердевали, образуя несокрушимый кокон.
Что бы это, ради Джиджо, могло быть? недоумевал Двер.
/Я надеялся, что теперь у меня есть ты, чтобы давать ответы./
Двер не был уверен, нравится ли ему то, как выразился Один-в-своем-роде. Но все равно времени для игры словами нет. Двер постарался забыть о жалости к пойманному созданию. Теперь нужно помешать Рети стать еще одним уникальным образцом в коллекции мульк-паука.
/Как я и подозревал. Этот маленький человек особенный./
Двер заглушил этот голос лучшим известным ему оружием – гневом.
/Убирайся из моего сознания!/
Подействовало. Присутствие на время исчезло. Двер снова поднял голову и крикнул:
– Рети! Где ты?
Ответ пришел сразу и с неожиданно близкого расстояния.
– Я здесь, придурок. Тише, или ты ее спугнешь! Он поворачивался, пытаясь одновременно смотреть во всех направлениях.
– Где? Не вижу…
– Прямо под тобой, так что заткнись! Я преследую эту штуку уже несколько недель! Теперь нужно понять, как ее оттуда вытащить.
Двер прополз еще немного влево, всмотрелся в путаницу нитей внизу – и заглянул прямо в черные глаза-бусинки улыбающегося нура! Лежа на спящей нити, словно это удобный насест, Грязнолапый слегка наклонил голову и в свою очередь смотрел на Двера. И вдруг, без всякого предупреждения, громко чихнул.