Цветов оценил купленную ткань – ее качество и прочность – и похвалил девчонок.
Зинаида организовала чай.
Неожиданно приехал Миша. Он сослался на следственный эксперимент, проведённый в лесу на берегу озера. И попросил чего-нибудь перекусить.
Цветов и Идочка засобирались уходить.
На прощание, пожимая руку подполковнику, Цветов посмотрел в сторону Зинаиды каким-то холодным взглядом и громко – Зинке показалось, чтобы именно она услышала каждое слово! – произнёс:
– Отличная у вас, Михаил Григорьевич, невеста! Очень рад за вас, берегите друг друга. А если на свадьбу пригласите – обязательно приеду и выступлю. Упрашивать не придётся!
Мишка довольно хохотнул.
– Ловлю на слове! Обязательно пригласим! – и по-мужицки, растрогавшись, притянул к себе Свята, похлопав того по спине.
Зинка всё поняла!
Эта сцена прощания была адресована ей. И в переводе на «человеческий» означала: «Вы, Зинаида Львовна, мне нравитесь, но я не сплю с чужими невестами, тем более, с теми, чьим женихам жму руку от чистого сердца! Пожалуйста, не заставляйте меня разочаровываться, Зинаида Львовна!».
Уже в самых дверях он посмотрел на Зинку совсем по-другому – с сожалением, и добавил:
– Зинаида Львовна, если возникнут вопросы по изготовлению костюмов – сразу звоните… Телефон у вас теперь есть.
Больше суток Зинаида корпела над шитьём.
Вся комната была завалена обрезками, нитками и расстеленными прямо на полу тканями.
Шила не за страх, а за совесть. Ещё бы, такая ответственность: фактически, жизнь девчонок в её руках!
Заезжал Мишка. Посмотрев на «раскардаш» и красные воспалённые глаза Зинаиды, хотел приласкать «белошвейку». Но Зинка только зашипела на жениха, когда он наступил на край заготовки, отчего с нужных мест сдвинулись приготовленные липучки.
– Ты – словно паучиха ядовитая! Запуталась вся в нитках своих. С тобой переспишь – так ты потом башку откусишь. Пойду лучше… Управишься, звони.
Зинка только покивала вслед уходящему подполковнику.
Когда почувствовала, что перед глазами поплыли цветные круги – вышла на улицу и, с удовольствием вдыхая вечерний прохладный воздух, стала бесцельно слоняться по территории вокруг лужайки.
Заходя на четвёртый круг, увидела Фёдора, наблюдающего за её моционом. Сначала захотела громко выкрикнуть приветствие и подойти к нему, но, вспомнив про обязательства, лишь сдержанно кивнула.
Фёдор также ответил кивком. А когда на следующем круге он вновь попал в её поле зрения – она увидела, как он, сжав руку в кулак, поднял вверх большой палец.
«Конспиратор, ё-моё! Заценил мою исполнительскую дисциплину!», – огрызнулась про себя Зиночка.
13
От усталости свалилась в кровать пораньше.
Снились кошмары, она тонула в грязных потоках бурлящей воды, а кто-то сильный и страшный тянул её за ноги ко дну…
Зинаида встала, накинула халат и вышла на террасу. Постояла несколько минут, любуясь на звёзды, и пошла в ванную принять душ. После воды ей всегда становилось лучше. Бабушка говорила, что вода смывает плохие сны и уносит их с собой.
Зинка замоталась в махровое полотенце и прошлёпала в спальню.
Около кровати горел маленький фиолетовый ночник, наполнявший комнату приятным волшебным светом.
«Не буду выключать…», – подумала она и, сняв полотенце, шагнула к кровати.
На кровати – закинув одну руку за голову, а вторую положив на грудь – лежал Цветов. Его глаза были закрыты. Казалось, он даже не дышит.
Зиночка счастливо улыбнулась и легла рядом, уткнувшись лицом в его тёплое твёрдое тело. Не отдавая себе отчёта и повинуясь только нахлынувшим желаниям, она без устали целовала его грудь, шею и лицо. Словно слепая ощупывала каждый сантиметр упругой кожи. Вдыхала его запах. Страсть, распиравшая её изнутри, становилась сильнее и сильнее. Наконец она не смогла больше себя сдерживать и, прижавшись к нему своей истомлённой плотью, заплакала, истекая нежностью и вожделением.
Он словно очнулся. Приподнял её на руках. Умело – без лишних суетливых движений – уложил на спину.
Она забыла обо всё на свете, чувствуя, как растворяется и делится с ним каждой каплей влаги и каждой принадлежащей ей клеточкой.
Он целовал её, нежно касаясь глаз, губ, подбородка…
Золотой кругляшек медальона качался перед лицом в такт движения тела.
Его блеск гипнотизировал Зину до тех пор, пока она не сомкнула веки и не поплыла среди звёздного неба, выгибаясь и вскидываясь, чтобы не потерять прекрасное ощущение высоты. Временами она парила, замерев и вытянувшись, а временами – вдруг повинуясь безмолвным требованиям – выталкивала себя в пространство, помогая согнутыми ногами. Когда чувствовала, что опускается – делала несколько волнообразных движений и снова поднималась вверх.