Закончив с сервировкой, девушки уселись напротив друг друга в кресла и принялись «болтать». Их руки мелькали в полной тишине, и только выражения лиц менялись в зависимости от отношения «говорящего» к излагаемой теме.
– От мамы есть известия? – поинтересовалась Зинаида.
– Нет, – ответила девушка, намеренно изобразив на лице полнейшее равнодушие.
– Как твои творческие успехи, когда начнётся фотоконкурс?
– Мои работы хвалят, несколько портретов выдвинули в номинацию «Лица земляков».
– Будем надеяться, что победишь, – подбодрила девочку Зинаида.
Помолчали.
Зина решила, что момент самый что ни на есть подходящий. Она посмотрела в глаза потенциальной падчерицы и медленно произнесла:
– Мы с папой решили пожениться.
Динка закрыла глаза и начала теребить пальцами хвостик перекинутой через плечо косы. Затем, скрестив на груди руки, она в упор посмотрела на Зинаиду и энергично замотала головой.
– Почему, Дина? – удивилась женщина. – Почему? Мы с Михаилом давно вместе, ты же не маленькая, ты все понимаешь… А с тобой… Я думала, что мы с тобой подруги, – от обиды на глазах выступили слезы…
Динка опустилась перед Зинаидой на колени и, обняв, поцеловала в мокрую щёку.
«Я тебя люблю. Встречайтесь, только не регистрируйтесь официально!», – она умоляюще сложила руки.
Ситуацию спасла заливистая птичья трель дверного звонка.
Зинка вытерла глаза и, отодвинув горячо жестикулирующую девчонку, пошла открывать дверь.
На пороге стоял Михаил, за его спиной смущённо топталась чета Синицыных.
– Давайте, проходите, проходите… – приглашал подполковник Юрика и Леночку. – Вот, шёл мимо церкви, смотрю: наши православные волонтёры из ограды выходят, еле ноги волочат, так умаялись, думаю, надо их к нам в гости зазвать. Мы с Юрием хоть по-мужицки накатим, расслабимся… Ты же, Зиночка, не против?
Зиночка, уже полностью взявшая себя в руки после неприятного разговора с Динкой, приветливо улыбнулась гостям.
– А где руки помыть? – подала голос Лена.
В ванной, когда, протянув Лене чистое полотенце, Зина хотела прикрыть за собой дверь, та схватила её за руку и буквально втянула вовнутрь.
– Слушай, только сейчас узнали про Раису! Что Михаил Григорьевич думает? Ты понятой была? Что украли-то?
Выдрессированная Мишей держать язык за зубами относительно его профессиональных дел, Зинка распространяться не стала.
– Лен, сама ничего не знаю, дома, конечно, у неё все было перерыто-перевёрнуто… А что пропало, кто ж его знает? Я с ней за все время общалась раза три-четыре… Дома у неё была только однажды. Мы с Казимировичем понятыми были для соблюдения установленных формальностей, только и всего.
Во время застолья неугомонная Ленка вновь попыталась выпытать у подполковника подробности происшествия, но Михаил только отшучивался:
– Лен, ты у нас фитнес-тренер или генерал? Про тайну следствия слыхала? Да и вообще, если честно, на настоящий момент ещё ничего и неясно.
– А как насчёт двери?! Замок взломан, или Раиса сама дверь открыла? – не отставала Лена.
– Взломан – не взломан… Давайте выпьем! Мне вот больше интересно про будни художников поговорить. А ты: ограбление – не ограбление… Дома о работе – ни гу-гу…
И он начал расспрашивать Юрия о его картинах, коллегах по цеху и «перспективах обогащения» посредством современной живописи. Да так, что Зинка даже легонько пнула полицейского под столом, указав на бестактность вопросов.
– И всё-таки, Юрий, из каких побуждений ты сегодня кормил прихожан? – не унимался подвыпивший опер.
– Сие – души моей бескорыстные побуждения, душа художника – хрупкий сосуд, наполненный светлыми чувствами, тонкая материя меркантильным обывателям недоступная, – монотонным голосом, подражая речи церковного проповедника, прогундосил художник. – А если честно… Помните, как в молитве: «… и прости нам, Господи, грехи наши, как мы прощаем должникам нашим…». Пытался выровнять баланс… Грехи перевешивали…
Все засмеялись, и разговор плавно перетёк в русло непринуждённой застольной болтовни.
Подав чай, Зинуля с Диной быстренько перемыли тарелки, убрали остатки салатов в холодильник и посмотрели друг на друга.
– Пожалуйста, ничего папе не говори о нашем разговоре, – попросила Динка.
– Хорошо, не скажу.
Зина обняла девушку.
Та благодарно прижалась к ней длинным худеньким тельцем, возвышаясь на целую голову.
Миша вышел из дома вместе со всеми, вызвавшись проводить Зину до коттеджа.
На улице Синицыны вспомнили, что забыли купить кефир и свернули к магазину.
– Зинуль, я вот что подумал… – начал Михаил. – Хватит нам с тобой резину тянуть, мы уже не юные влюблённые, пора отношения узаконить. Предлагаю после первомайских праздников подать заявление в ЗАГС. Я могу договориться, и нас быстро распишут… А после… К морю рванем… Отметить, так сказать, изменения в судьбе. Ты с переводом книги сможешь побыстрее управиться? Сто лет на море не был… – мечтательно произнёс подполковник.