Аэлита хитро прищурилась.
– Здесь нет того, кто купил второй кулон! Да и на снимках только женщины, а это был мужчина.
– А вы можете его описать? – тут же отреагировал частный детектив.
– Описывать не придётся – я этого человека отлично знаю. Это Антон Шилов, капитан полиции и так называемая «крыша» покойных Гривко и Петровой. За неплохой процент трудился юноша. Только, как понимаете, эту информацию я в официальных местах повторять не буду. Хочу спокойно вернуться на родину… Я ведь – гречанка, фамилия нашего рода старинная – Адониди…
– Адониди… Клеон Адониди… – непроизвольно вырвалось у Зиночки.
– Если вы про Клеона, то он – мой двоюродный племянник. Рая была в полном восторге, когда узнала, что он – известный в Европе адвокат по наследным делам. Она тут же наняла его. Надеюсь, вы в курсе её истории и завещания? Особенно ей почему-то нравилось его новое имя – Клод Эйдэн. Уж не знаю и почему…
Кольцов резко затормозил и, не сдержав эмоций, выскочил из машины, разразившись трёхэтажным матом.
Он выругался так, что пожилая дама только взвизгнула.
– Ой, мамочки, это что с ним?!
– Русская душа! – Зиночке стало весело. – Не «загиб Петра Великого», конечно, но, тем не менее, тоже неплохо…
– Какого Петра загиб? Что такое – загиб? Ему плохо? Он болен? – испугалась подпольная ювелирша.
– «Загиб Петра Великого»… – непринуждённым тоном Зинуля попыталась снять напряжение. – Это умение длинно и витиевато материться. Легенда приписывает «создание» так называемых «матерных загибов» Петру Первому. Говорят, мог зараз выпалить триста матерных слов на едином выдохе, причём, конструкция «загиба» не содержала повторов… Считалось, что «матерные загибы» были больше «искусством», нежели бранью… Это я вам как лингвист заявляю.
– Какой кошмар! И это – великая русская культура?!
– Говорят, из великих литераторов «загиб Петра» могли повторить только Есенин и Нагибин…
– Какой кошмар! – пропустив ценную информацию мимо ушей, прошептала Аэлита.
– Кошмар – это нелегальное золото скупать и без разрешения для цыган перстни и цепочки изготавливать, – буркнул Фёдор, усаживаясь на водительское сидение. – Аэлита – не знаю вашего отчества – если вы сейчас честно ответите на мои вопросы, то я с удовольствием отвезу вас домой… Согласны?
– Давайте попробуем, – Аэлита посмотрела на часы.
– Вы случайно не в курсе, Раиса делала генетические экспертизы на своё родство с Дианой и Артемидой?
– Да, – просто ответила женщина. – Делала. Причём, по Борисовой родство не подтвердилось. У неё было заключение в двух экземплярах, один из которых Клод увёз с собой. А второй… Раечка сказала, что передала в надёжные руки.
– А кто платил племяннику за услуги?
– Иногда Раиса, но чаще Марьяна. Это очень большие деньги. Рае даже дом на Гривко переоформить пришлось.
– А у Марьяны откуда деньги? Золото?
– На этот вопрос отвечать отказываюсь. Но знаю, что Гривко – местного барона дальняя родственница.
Некоторое время все сидели молча.
Фёдор возбуждённо отстукивал барабанную дробь пальцами на руле. Зинка же начала нервно ёрзать на сидении и многозначительно поглядывать на Фёдора.
Она отчётливо вспомнила, как Аркадий Казимирович – перечисляя концертные номера, планируемые для выступления на губернаторском «сабантуе» – говорил о цыганском коллективе. И сейчас девушку подмывало поделиться своими соображениями с Кольцовым. Но тот делал вид, что не обращает на неё никакого внимания. А когда она уже, было, открыла рот – он «на опережение» вложил ей в руки свёрнутый листок «соглашения».
– Адрес этого барона назвать можете?
– Могу, но имейте в виду, если будете его просить о чём-то – скажите, что разыскиваете убийцу племянницы. Поверьте, это поможет… Он любил Марьяну…
Сдержав обещание, Кольцов довёз Аэлиту до самого подъезда.
Увидев на соседнем доме вывеску ресторана, он предложил Зинке немного подкрепиться. Зинуля согласилась.
Ей не терпелось приступить к обсуждению всего того, что они узнали от владелицы подарочного салона. Она скороговоркой выложила Кольцову информацию о выступлении цыган на предстоящем концерте.
Однако хмурый Федя не похвалил Зинку за цепкую память, а наоборот, отругал за неумение сдерживать эмоции, да так, что напрочь отбил аппетит.
Зинка надулась…
– Не время для обид, на кону жизнь человека… – хмуро пояснил Кольцов.
– Моя?
– Да не тебя убивать собираются! Артемиду Тусевич, по всей вероятности, будут убивать!
– Идочку? За что – Идочку?
– За то, что она единственная из оставшихся в живых детей Раисы и Цветова! Единственная!