В США финансовый кризис вскрыл множество социальных проблем; в частности, оказалось, что традиционная пенсия гарантирована только госслужащим; работники частного сектора могут рассчитывать лишь на честность компаний, а главным образом на себя: все большую популярность приобретает пенсионное обеспечение за счет взносов самих работников[33].
Во времена, когда законы о пенсиях только рождались, большинство мужчин старше 60 лет продолжали трудиться, поэтому не столь обременительные сборы с работающих и работодателей могли хорошо обеспечить сравнительно немногочисленные группы неработающих стариков. Однако в дальнейшем вполне приличное содержание лишило пенсионеров стимула к труду, стало быть, возросла налоговая нагрузка на работающих; если учесть, что численность стариков, с увеличением продолжительности жизни, год от года растет, а рождаемость падает, можно ожидать кризиса системы социального обеспечения: ее станет уже невозможно финансировать за счет налогов на заработную плату. В России положение осложняется еще и множеством разнообразных льгот: пенсионеров у нас на десять миллионов больше, чем людей, достигших соответствующего возраста. Лет через пятнадцать прогнозируют соотношение 1: 1 – один пенсионер на одного работающего.
Пенсионеры 2030 – 2050 годов могут оказаться в тяжелой ситуации; кто знает, как поступит с ними государство под угрозой экономического краха: повысит ли пенсионный возраст, как в Германии, Греции, Италии, Португалии, Великобритании, увеличит трудовой стаж, необходимый для нормальной пенсии, как в Германии, Греции, Италии, или снизит отношение средней пенсии к средней заработной плате, как в Австрии, Финляндии, Франции, Германии, Греции, Италии, Голландии. Получается, пенсия зависит все-таки от милости государства – все богатства которого, заметим, до последней копейки, взыскано с граждан, в том числе и тех, чей продуктивный возраст пришел к концу.
Бывают и совсем грубые методы решения проблемы: недавно туркменбаши Сапармурат Ниязов отказал в пенсиях тем, у кого имеются совершеннолетние дети, а также распорядился пересмотреть порядок исчисления стажа, исключив из него праздники, больничные, отпуска и прочие нерабочие дни.
Короче говоря, положение с пенсиями год от года будет ухудшаться, причем повсеместно; будущим старикам стоит уповать лишь на Бога. Лидия Д. оказалась в отчаянном положении: три года болела мать, приходилось покупать дорогие лекарства, памперсы, платить за уколы; потом похороны, влезла в долги, которые из пенсии отдать казалось невозможным. На богослужении в день памяти святителя Николая она неожиданно для себя попросила святого: «дай мне выбраться из кабалы! дай денег!» – стеснялась потом, что унизилась до такого материализма, – но дела пошли на лад! Предложили хорошую работу, всё выплатила и, более того, с тех пор лет пятнадцать уже не знает никакой нужды и всхлипывания знакомых о скудости и бедности деловито прерывает: «а молиться не пробовали?».
к оглавлению
Копить на старость
Всё – ты сказал мне – поглотили годы:
Веселый опыт чувственной природы,
О милом память, о любовном вздоре,
О днях, когда в безоблачном просторе
Витал твой дух. Ни в чем, ни в чем отрады!
Не радуют ни слава, ни награды,
Нет радости от собственного дела,
И жажда дерзновений оскудела.
Так что ж осталось, если всё пропало?
Любовь и Мысль! А разве это мало?
И.-В. Гёте[34].
Почему-то никто не завещал написать на своей могиле эпитафию, дескать, имярек нажил столько-то миллионов, жил в роскошном доме, дарил жене бриллианты, владел огромной яхтой, самолетом и островом… но с собой ничего забрать не смог; уголовники, блатные выражают эту истину кратким изречением: «в гробу карманов нет». Типичный случай –знаменитый дорогостоящими увлечениями миллиардер Говард Хьюз (1906 – 1976), увековеченный в фильме М. Скорцезе «Авиатор»: он говорил «я могу купить всё на свете», и покупал: игорные дома, киностудии, отели, женщин, изведал все мыслимые наслаждения, удовлетворял любые свои страсти; к 50 годам, охваченный параноидальным страхом перед микробами, Хьюз стал общаться с внешним миром с помощью телефона и записок; к старости он оказался в полном одиночестве и умер в самолете, когда летел из Мексики; тело его, исколотое наркотиками, весило 41 кг при росте 190, опознавать пришлось по отпечаткам пальцев, поскольку много лет знаменитого соотечественника никто не видел; состояние поделили между собой два десятка родственников.