Некоторым подвижникам Бог по особому промышлению открывает дату смерти. Святой Григорий Синаит (1275 – 1347), перейдя в отдаленную келью, куда и раньше скрывался для молитвы, претерпел предсмертное искушение: три дня боролся с демонами, пока божественное вмешательство не освободило его; подозвав ученика, он сказал: скоро я оставлю этот мир и пойду к Богу, зовущему меня в горний Иерусалим»; лик его сиял радостью и сильно отличался от лиц обычных людей; вскоре он умер. Преподобный Иларион Великий в 80 лет «предузнал о своем отшествии к Богу» и написал завещание, однако и ему пришлось уговаривать себя не страшиться смерти: «Выйди, душа моя, что ты боишься! Выйди, что ты смущаешься!».
Митрополиту Филарету Московскому явился отец со словами «береги девятнадцатое число», и святитель несколько месяцев в этот день бывал за литургией и причащался; кончина совершилась 19 ноября / 2 декабря. Святой Иоанн Кронштадтский (1829 – 1908) в этот день утром причастился и скончался во время чтения канона на исход души. Поразительны обстоятельства преставления на 90-м году преподобного Симеона (Желнина), иеросхимонаха Псково-Печерского монастыря: он тоже знал дату своего отшествия и сообщил ее наместнику, а тот выразил недовольство, что хоронить придется на Крещение, в праздник. «Ладно, – сказал о. Симеон, – ты наместник, пусть будет по-твоему» и скончался в сочельник; погребение состоялось через день после праздника. Святитель Серафим (Соболев; 1881 – 1950) также за пять дней указал день своего исхода. Протоиерей Петр Сухоносов (1929 – 1999), замученный во время войны в Чечне, отпевая незадолго до похищения старушку-прихожанку, в надгробном слове заметил, какое счастье быть погребенным по-христиански, в то время как его косточки разнесут по полю вороны[68].
Когда пришли из ГПУ забирать старца Оптинского Анатолия (Потапова), келейник упросил отсрочить арест на сутки, чтобы собрать вещи, а назавтра, когда чекисты явились, о. Анатолий, не такого уж преклонного возраста (1855 – 1922), ничем не болея, уже отошел ко Господу. Схимонах Симон (Кожухов; 1859 – 1928), в прошлом действительный статский советник, не имевший где главу подклонити после закрытия Зосимовой, а затем Ниловой пустыни, подрабатывал «апостольским занятием» – плетением сетей, пока милосердная смерть не избавила его от последних мирских попечений. Старец хорошо подготовился: написал завещание, в котором оговорил свои «самые нищенские» похороны, написал и разложил в конверты с адресами извещения о своей кончине: соборному протоиерею оставалось лишь проставить дату и опустить письма в почтовый ящик.
Архиепископ Варлаам Черниговский (1804 – 1872) сильно плакал накануне даты кончины своей матери и скончался именно в этот день. Игумения Старо-Ладожского монастыря Евпраксия (1737 – 1828) увидев покойную старицу Акилину, сказавшую: «готовься к исходу, скоро соединишься со мной», простилась со всеми, причастилась, проводила Святые Дары до дверей, разостлала на полу рогожку, легла не ней с Распятием и крестом в руке и закрыла глаза навеки.
Христиане, конечно, никогда не разделяли убеждения, что «самое дорогое у человека – это жизнь», ошибочного и пагубного, потому что допускает возможность ради продления физического существования идти на бесчестие, предательство, даже убийство, оправдываясь: «не выстрелю первым, выстрелят в меня». Впрочем, православные и о продлении земной жизни не заботятся, разве только ради изжития грехов.
Верующим открыто то, что скрыто от умных и разумных; они безропотно несут свое иго и видят в жизни и над жизнью высоко только Крест и Евангелие. Надежда их в Боге, а сила в молитве: «грехи юности нашея и неведения не помяни, и от тайных наших очисти нас, и не отрини нас во время старости, внегда оскудевати крепости нашей, не остави нас, прежде даже нам в землю не возвратитися»[69].
к оглавлению
Да здравствует свобода!
Последний шанс значительней иных.
Последний шанс меняет в жизни много.
Как жалко то, что в истину проник,
Когда над бездною уже заносишь ногу.
Борис Слуцкий.
Был у нас период геронтократии: страной правили дряхлые, чуть живые руководители, которые уходили от своих должностей только в могилу и другого варианта расстаться с властью, привыкание к которой, говорят, равносильно наркозависимости, не представляли; Н. С. Хрущев (1894 – 1971) после насильственной отставки впал в депрессию, плохо ел, молчал и бесцельно бродил по тропам дачного участка; когда внука спросили в школе, чем Никита Сергеевич занимается на пенсии, тот ответил: «дедушка плачет».